время, — спокойно говорит Батянин, расположившись в своем кресле, и обращает свое лицо со страшным шрамом в мою сторону. — Как я понял, ты стала свидетельницей разговора с Германом.

— Да, — подтверждаю я и бессознательно ëжусь, отводя взгляд от пугающего зрелища чужого физического уродства чуть в сторону.

Из-за того, что интерьер кабинета такой темный, создается впечатление, будто главный босс корпорации сидит во мраке просторной горной пещеры с выходом в светлое буйство неба над пропастью выхода-окна. Словно какой-нибудь жуткий угрюмый тролль или другое чудовище из страшных сказок.

— Расскажи мне всë, что ты услышала.

К острому интересу Батянина немедленно присоединяется тяжесть пристального взгляда Артура Короленко. Сейчас он невозмутим и совсем не кажется враждебным, как недавно в зоне отдыха. Но от такого количества мужского внимания меня слегка потряхивает нервозной дрожью.

Морозов замечает это состояние сразу же и ободряюще сжимает мои повлажневшие холодные пальцы.

— Присаживайся сюда, — повелительно распоряжается он, прикрыв на секунду от всех своей высокой широкоплечей фигурой.

Я с облегчением опускаюсь на мягкое кресло с низкой спинкой за переговорным столом. Затем поднимаю благодарные глаза на своего босса и шепчу:

— Спасибо, Матвей…

Вижу, как его зрачки еле заметным рывком расширяются, перекрывая яркую синюю радужку. Похоже, Морозов начал остро реагировать даже на такую простую вещь от меня, как благодарность. Ничего себе.

Поразительно, как этот посторонний по сути-то мужчина способен быть таким чутким и заботливым, не теряя своей властности! Никогда не встречала в своей жизни таких, как он. И сомневаюсь, что когда-нибудь встречу…

Потому что его своеобразный личный пунктик-кинк на вдохновляющую «Музу» — слишком уж редкое явление в жестком мире мужчин.

Морозов первым разрывает гипнотический контакт наших взглядов. Он даже делает быстрый шаг назад и, сунув руки в карманы джинсов, небрежно отходит к великолепной панораме огромного окна. И у меня мелькает мысль, что это похоже на бегство от собственной реакции. Очень знакомая тема для меня — правда, обычно в негативном смысле, когда хотелось перестать расстраиваться или просто тяготиться чужой назойливостью.

Впрочем, под прессующими взглядами Батянина и Короленко я спешу задвинуть неуместные мысли подальше и сосредоточиться на деле.

— Речь идет о том, что Матвея хотели одурманить какими-то химическими веществами, — сообщаю им, изо всех сил стараясь не коситься на спину Морозова в свитере. — Я думала, что это нечестная попытка реанимировать старые отношения, но всë оказалось намного серьезнее. Павлина затеяла всë не сама, а с подачи того, кого называла по телефону «дядя Герман»…

— Бывшая девчонка Матвея? — уточняет нахмурившийся Короленко. — Павлина Брехунько?

— Она самая, — кивает Морозов, не оборачиваясь. Руки он по-прежнему держит в карманах, отчего ткань его джинсов плотно обтягивает крепкий зад, эффектно подчеркивая накачанные мышцы мужских ног.

Я почему-то буквально прилипаю к ним взглядом, и это ужасно смущает меня. Так что я быстро моргаю и отворачиваюсь.

Господи, да что такое со мной происходит в самый разгар очень серьезной беседы?!

Беспощадный щипок собственного запястья помогает вернуть самообладание. Я набираю в грудь воздуха и четко, сжато и конструктивно пересказываю всë то, что уже поведала утром Морозову.

— Значит, Герман всерьез решил биться за земельный тендер, — медленно произносит Батянин, задумчиво щурясь своими непроницаемо-черными глазами на холодный город за окном. — Ясно. Чего-то в этом духе я и ожидал. Выбрать самое уязвимое звено и использовать его в подковерных играх…

— Тендер назначен на конец января, — роняет Короленко и цедит под нос не слишком внятно что-то вроде: — Мрачный получит уйму времени, чтобы переиграть нас не мытьем, так катаньем.

— Мрачный? — заинтригованно повторяю я и, спохватившись, что лезу не в свое дело с лишними вопросами, прикусываю губу.

Но Батянин воспринимает мое любопытство с олимпийским спокойствием. Даже иронично улыбается и поправляет:

— Мрачко. Его зовут Герман Мрачко. И он действительно… мрачная тень корпорации «Сэвэн».

Глава 18. Игра на опережение

— Подлянки от Германа Мрачко в порядке вещей, — подает голос Короленко и рывком разворачивает к себе стул, чтобы оседлать его спинкой вперед прямо напротив меня, словно живая глыба каменных мускулов. — А если Павлина действительно его племянница, то тем более нет ничего удивительного, что он решил использовать ее возвращение в своих интересах… Но чего я точно не ожидал, так это того, что узнал вчера, Андрей. Слишком доверял своему кровному родичу. Дибир оказался замешан кое в чем серьëзном…

Батянин еле заметно сощуривается, будто ничуть не встревожен новостью. Затем глубоким гудящим голосом — тембром еще ниже, чем у самого Короленко, — уточняет:

— Твой дядя Дибир Агаев тоже как-то связан с Германом?

— Да, — неохотно кивает тот. — И если после сказанного ты захочешь, чтобы я покинул совет директоров нашей Семëрки… то я тебя пойму.

В ответ на это зловещее заявление даже безмолвный Морозов теряет свою отстраненную неподвижность у окна и поворачивает голову. Хмурится на коллегу с неприятным удивлением.

Однако сам Батянин даже бровью не ведет, только скупо роняет:

— Рассказывай.

— Дибир сотрудничает с Мрачко и периодически сливает ему нашу информацию. Но самое поганое не то, что он мой родич по отцовской крови… а то, что использует для своих мутных делишек мою тренажерную базу. Ту самую, для подготовки профкадров, со всеми ее секретами. Внедряет через наше охранное агентство ко всевозможным крупным клиентам засланных казачков-информаторов и укрепляет позиции конкурента. Там задействован не только промышленный шпионаж, Андрей… там еще и неоднократный шантаж с похищениями и выкупом. В том числе и силовой. Под самым моим носом… — Короленко внимательно наблюдает за выражением изуродованного лица Батянина. — Но, кажется, для тебя это не новость.

— Как ты всë это выяснил? — игнорирует тот последнюю фразу.

— Младший Медведский шепнул в обмен на сотрудничество. Он хотел с моей помощью поставить прослушку на телефон Дибира и вникнуть в дела своих сводных братьев. Оказалось, что дядя с ними переговоры ведет от имени Мрачко. Очередной шантаж стараниями стукачей в их охране. Андрей… — вдруг звучит гораздо тише голос Короленко, и в нем проскакивает намек на просьбу. — Ты меня хорошо знаешь. И знаешь, каким я вижу выход из этой ситуации. Понимаю, что по-хорошему Дибира надо призвать к ответу на официальном уровне, но… не хотелось бы настолько демонстративно выносить сор из избы. И он мой родич, несмотря на все его грехи. Кровные братья меня не поймут — не принято у нас вмешивать в такие дела чужаков…

— Я понял тебя, Артур.

Повисает какое-то нехорошее молчание. Пока Батянин молча размышляет в своем мощном темном кресле, барабаня пальцами по столу, Морозов качает головой.

— Повремените с разборками.