— Если она точна, — ответил я.

— Тогда давай пойдем, — сказал Харкат, сворачивая карту и укладывая ее в халат наряду с зубами.

— Я стремлюсь встретить … наибольшую жабу в мире. — Он посмотрел на меня и усмехнулся. — И увидеть, есть ли любое … семейное сходство.

Посмеявшись, мы быстро сломали лагерь и отправились через деревья, в нетерпении оставить позади облака мух и насекомых, собирающихся, чтобы пировать на трупе побежденного лорда джунглей.

Примерно три недели спустя, мы подошли к краю огромного болота — области, отмеченной на карте кругом. Это был довольно легкий путь. Карта была понятно нарисована и было просто ей следовать. Хотя местность была сложной, для преодоления ее — много жилистых кустарников, через которые надо прорываться — она не представляла никакой опасной для жизни проблемы. Раны Харката зажили без осложнений, но у него осталось три очень заметных шрамы на левой стороне его лица — почти, как будто он был отмечен особенно нетерпеливым вампирцем!

Неприятный запах гнилой воды и гниющих растений исходил из болота. Воздух был густо набит летающими насекомыми. Когда мы стояли и наблюдали, мы увидели несколько нападений водных змей, убивающих и пожирающих большую крысу с четырьмя желтыми глазами.

— Мне не нравится смотреть на это, — пробормотал я.

— Ты еще не видел худшее, — сказал Харкат, указывая на маленький остров с левой стороны от нас, выступающий из воды болота. Я не мог увидеть то, о чем он говорил сначала — остров был гол за исключением трех больших бревен — но потом одно из «бревен» переместилось.

— Аллигаторы! — прошипел я.

— Очень дурные вести для тебя, — сказал Харкат.

— Почему для меня в частности? — спросил я.

— Я боролся с пантерой, — усмехнулся он. — Аллигаторы для тебя.

— У тебя исковерканное чувство юмора, Мульдс, — заворчал я, затем отступил от края болота.

— Давай войдем в круг и попытаемся найти жабу.

— Ты знаешь, что она не будет … на окраине, — сказал Харкат. — Нам придется пробираться туда.

— Я знаю, — вздохнул я, — но давай, по крайней мере, попробуем найти место входа, которое не охраняют аллигаторы. Мы не уйдем далеко, если эти бревна дунут на нас.

Мы шли в течение нескольких часов вдоль оправы болота, без вида или звука жабы, хотя мы нашли много маленьких коричневых лягушек. Также мы видели еще много змей и аллигаторов. Наконец мы пришли в секцию без видимых хищников. Вода была неглубокой и немного менее остра, чем в других местах. Она столь же хорошо, как и в любом другом месте мочила, наши пальцы ног.

— Мне жаль, что у меня нет… веллингтонских ботинок мистера Тайни, — заворчал Харкат, завязывая край своего синего халата узлом выше коленей.

— Мне тоже, — вздыхал я, закатывая основание моих джинсов. Я сделал паузу, перед тем как собирался вступить в воду. — Я только что подумал кое о чем. Этот участок болота может быть полным пираний — это объясняло бы, почему здесь нет аллигаторов или змей!

Харкат уставился на меня с чем-то близким к ненависти в его круглых зеленых глазах. — Почему ты не можешь держать глупые мысли … при себе? — отрезал он.

— Я серьезно, — настоял я. Я опустился на руки и колени и всмотрелся в неподвижные воды болота, но они были слишком мутные, чтобы увидеть что-нибудь.

— Я думаю, что пираньи нападают, тольк когда …, они почуют кровь, — сказал Харкат. — Если здесь есть пираньи, мы будм … в порядке, пока мы не порежимся.

— Это — времена когда я действительно ненавижу мистера Тайни, — стонал я. Но так как не было другого выбора, я ступил в болото. Я остановился, готовый выпрыгнуть при первом намеке на укус, затем осторожно побрел вперед, Харката последовал за мной.

Несколько часов спустя, когда сумрак удлинился, мы нашли необитаемый остров. Харкат и я вытащили себя из болотистой воды и рухнули в изнеможении. Потом мы заснули, я притаился под одеялом из оленя, которое я использовал последние несколько недель, Харкат под мясистой картой, которую мы вырезали из живота черной пантеры. Но мы не глубоко спали. Болото изобиловало шумами — насекомых, лягушек и случайных неопознаваемых всплесков. Мы были с мутными глазами и дрожали, когда поднялись на следующее утро.

Одна хорошая вещь была в грязном болоте то, что водный уровень оставался довольно низким. Очень часто мы ударялись и падали и один, или мы оба подскальзывались и исчезали под темной водой, потом выскакивали, брызгая слюной и ругаясь несколько минут спустя. Но большую часть времени вода не достигала уровня выше наших бедер. Другой бонус был в том, что, хотя болото изобиловало насекомыми и пиявками, они не беспокоили нас — наша кожа была, очевидно, слишком жесткой и наша кровь отталкивала.

Мы избегали аллигаторов, кружа далеко вокруг них всякий раз, когда мы видели хоть одного. Хотя на нас несколько раз нападали змеи, мы были слишком быстрыми и сильными для них. Но мы должны были оставаться в постоянной боевой готовности — один промах мог быть концом для нас.

— До сих пор не было пираний, — отметил Харкат, когда мы отдыхали. Мы держали наш путь через длинный ряд высоких камышей, полный раздражающих липких семян, которые прилипли к моим волосам и одежде.

— В таких случаях как этот я рад, что оказался неправым, — сказал я. — Мы можем потратить месяцы … в поисках этой жабы, — прокомментировал Харкат.

— Я не думаю, что это займет много времени, — сказал я. — Согласно закону средних чисел, время должно возрасти, чтобы определить местонахождение чего-нибудь определенного в болоте такого размера. Но у мистера Тайни есть возможность играть с законами. Он хочет, чтобы мы нашли жабу, поэтому я уверен, что мы сделаем это.

— Если это так, — размышлял Харкат, — возможно мы должны … ничего не делать и ждать когда жаба …придет к нам.

— Это не так работает, — сказал я. — Мистер Тайни, настроен на это, но мы должны попотеть, чтобы заставить это случиться. Если мы сядем на краю болота — или если мы не пойдем на запад, как он сказал — мы потеряем связь с игрой и больше не будем под его влиянием — это значит, что он не может сложить шансы в нашу пользу.

Харкат изучил меня с любопытством. — Ты думал об этом … много, — заметил он.

— Не так много, в этом оставленном богами мире, — засмеялся я.

Стряхнув последние из семян, мы отдохнули еще несколько минут, затем отправились, с молчаливыми и мрачными лицами пробираться через мутные воды, наши глаза очистились от хищников, пока мы продвигались все дальше в сердце болота.

Когда солнце садилось, шум глубокого горлового кваканья дрейфовал к нам из середины острова покрытого толстыми кустарниками и шишковатыми деревьями. Мы сразу поняли, что это была наша жаба, так же, как мы немедленно признали пантеру по ее реву. Пробираясь по краю острова, мы остановились, чтобы рассмотреть наши возможности.