— Солнце уйдет через несколько … минут, — сказал Харкат. — Возможно, нам следуем ждать … утра.

— Но луна будет почти полной сегодня ночью, — указал я. — Это может быть столь, же хорошим временем как любое другое, чтобы действовать — достаточно ярко для нас, чтобы видеть, но и достаточно темно для нас, чтобы скрыться.

Харкат посмотрел на меня насмешливо. — Ты говоришь так, как будто ты … боишься этой жабы.

— Помнишь лягушек Эванны? — спросил я, обращаясь к группе лягушек, которые охраняли дом ведьмы. Они имели мешочки яда по бокам их языков — это будет смертельно, если это попадет в ваш кровоток. — Я знаю, что это — жаба, не лягушка, но мы были бы дураками, чтобы принять это как должное.

— Хорошо, — сказал Харкат. — Мы пойдем, когда взойдет луна. Если нам не понравится … вид этого, мы можем вернуться завтра.

Мы присели на краю острова, в то время как луна взошла и осветила вечернее небо. Затем, используя наше оружие — нож у меня, копье у Харката — мы протолкнулись через влажные нависшие ветви и медленно ползли мимо различных деревьев и растений. Через несколько минут мы вышли на поляну в центре острова, где мы остановились под покрытием кустарника и вытаращили глаза на захватывающий вид впереди.

Широкий ров бежал вокруг кривой насыпи грязи и тростников. Слева и справа ото рва, аллигаторы ждали в засаде, по четыре или пять на каждой стороне. На кургане в середине лежала жаба — и это было чудовище!

Два метра длиной, с огромным, шишковатым телом, огромной головой с глазами навыкате, и огромным ртом. Ее кожа была темной, смятой, зеленовато-коричневого цвета. Она была вся рябой, и из отверстий сочился какой-то слизистый желтый гной. Толстые черные пиявки медленно скользили вверх и вниз по отверстиям, как мобильные родинки, питаясь гноем.

Пока мы недоуменно смотрели на гигантскую жабу, подобная вороне птица пролетела над головой. Голова жабы приподнялась, потом ее рот щелкнул, открывшись и язык, выскочил, невозможно длинный и толстый. Он схватил птицу из воздуха. Был пронзительный крик и взволнованное колебание крыльев. Потом ворона исчезла, и челюсть жабы перемещалась вверх и вниз, пока она глотала несчастную птицу.

Я был столь озадачен внешностью жабы, что не заметил маленькие ясные шары, окружающие ее. И только, когда Харкат постучал меня по руке и указал на них, я понял, что жаба сидела на том, что должно быть является «студенистыми земляными шарами». Мы должны были пересечь ров и стащить земляные шары из-под нее!

Отойдя, мы столпились в тени кустарников и деревьев, чтобы обсудить наше следующее действие. — Знаешь что нам нужно? — прошептал я Харкату.

— Что?

— Самая большая банка из-под джема в мире.

Харкат застонал. — Будь серьезным, — отчитал он меня. — Как мы собираемся получить … земляные шары без того, чтобы наши головы не сняли?

— Мы должны подкрасться сзади и надеяться, что она не заметит, — сказал я. — Я наблюдал за ее языком, когда она ударила ворону. Я не обнаружил мешочков яда по бокам.

— А как насчет аллигаторов? — спросил Харкат. — Они ждут, чтобы напасть на жабу?

— Нет, — сказал я. — Я думаю, что они защищают ее или живут в гармонии с ней, как пиявки.

— Я никогда не слышал об аллигаторах, делающих такое, — отметил Харкат скептически.

— И я никогда не слышал о жабе, которая больше чем корова, — ответил я. — Кто знает, как этот безумный мир функционирует? Возможно все жабы — такого размера.

Лучшее, что мы могли сделать, создать отвлечение, захватить земляные шары, и снова уйти — быстро! Отступая к краю острова, мы пробирались через болото в поисках кое-чего, что мы могли использовать для отвлечения аллигаторов. Мы убили несколько больших водных крыс, и захватили три живых существа, которые отличались от всего, что мы видели прежде. Они были сформированы как черепахи, кроме прозрачных, мягких раковин и девяти сильных плавников. Они были безопасны — скорость была их единственной естественной защитой. Мы поймали их только тогда, когда они запутались в сорняках на банке грязи, когда мы преследовали их.

Вернувшись на остров, мы приблизились к чудовищной жабе в центре и остановились в кустарниках. — Я подумал, — прошептал Харкат. — Имеет больше смысла, если только … один из нас пойдет к жабе. Другой должен держать … крыс и черепах, и бросать их … аллигаторам, чтобы обеспечить прикрытие.

— Это кажется разумным, — согласился я. — Какие-нибудь мысли о том, кто должен пойти?

Я ожидал, что Харкат вызовется добровольцем, но он застенчиво улыбнулся и сказал: — Я думаю, ты должен пойти.

— Да? — ответил я, на мгновение отбросившись. — Ты быстрее, чем я, — сказал Харкат. — Ты имеешь больше шансов …, вернуться живым. Конечно, если ты … не хочешь …

— Не будь глупым, — проворчал я. — Я сделаю это. Только удостоверься, что ты держишь тех аллигаторов «занятыми».

— Я приложу все усилия, — сказал Харкат, затем ускользнул налево, чтобы найти идеальное положение для запуска крыс и подобных черепахе существ.

Я проталкивал свой путь вокруг, к тылу жабы, поэтому я мог красться там без того, чтобы быть замеченным, и извивался вниз к краю рва. Была палка, лежащая поблизости, которую я вонзил в воду, тестируя ее глубину. Она не казалась глубокой. Я был уверен, что я смогу пробраться на шесть или семь метров к базе жабы.

Было движение шелеста с левой стороны от меня, и одно из черепашьих существ пошло, по масштабу через воздух, приземляясь среди аллигаторов на дальней правой стороне. Одну из мертвых крыс быстро швырнули среди других аллигаторов слева ото рва. Как только аллигаторы начали огрызаться друг на друга и бороться за кусочки я опустился в холодную, липкую воду. Она была заполнена сырыми ветками, мертвыми насекомыми и слизью из ран жабы. Я проигнорировал отвратительный беспорядок и пробрался через это, туда, где жаба села на корточки, ее глаза закрепились на препирающихся аллигаторах.

Было несколько желеобразных земляных шаров около края высокой жабы. Я поднял пару, стараясь запихнуть их в мою рубашку, но их мягкие оболочки были сломаны. Они потеряли свою форму, и липкая прозрачная жидкость источалась из них.

Подняв глаза, я увидел другую черепаху, летящую через воздух, сопровождаемую второй мертвой крысой. Это означало, что у Харката была только одна из черепах, в резерве. Я должен был действовать быстро. Скользя вперед на холм, я потянулся за блестящими земляными шарами, лежащими ближе всего к гигантской жабе. Большинство было покрыто гноем. Он был теплый, со структурой рвоты, и зловонием, заставившим меня заткнуть рот. Задержав дыхание, я вытер гной и нашел земляной шар, который не был сломан. Я просеял через оболочку и нашел другой, потом другой. Земляные шары были разного размера, приблизительно только пять или шесть сантиметров в диаметре, около двадцати сантиметров. Я упаковывал грузы земляных шаров в мою рубашку, работая быстро. Я как раз собрал достаточно, когда голова жабы повернулась, и я оказался на конце ее жестоких, выпуклых глаз.