на один приятный момент в самом своем завершении. Ведь если солнце умудрилось заглянуть сюда, значит, вероятно, оно уже должно быть где-то совсем низко над горизонтом.

Подхожу, протягиваю руку, и небольшое яркое пятнышко оказывается у меня на ладони. Несколько секунд я с интересом рассматриваю его, затем, помедлив, делаю нерешительный шаг вперед. Теперь солнечный свет падает мне на лицо. И я зажмуриваю глаза.

Какое странное чувство. Странное, оттого что неожиданно, неправдоподобно хорошее. Парадоксальное маленькое скромное счастье, не поддающееся описанию. Будто что-то теплое, светлое, радостное, позабытое внезапно проснулось во мне. Пошевелилось. Осмотрелось. Осветило собой мрак, который царил внутри меня. И вот, к изумлению своему, я обнаруживаю, что улыбаюсь. Не скалюсь, не ухмыляюсь. Это нормальная человеческая улыбка, которой так редко находится место в моей жизни, где каждое движение должно что-то означать и делаться ради чего-то. Но ведь это, оказывается, так просто. Вот так улыбнуться солнцу. Даже если ничего хорошего с тобой вроде бы давно не происходило и не планируется. Или это снова всего лишь игра воображения? То, чего не может происходить вне этих стен, где все жестче и безжизненнее? Но ведь именно я в заключении, а солнце и вообще весь мир во всем его многообразии как раз там, снаружи. Именно там, где и проходит моя обычная жизнь. Где цветение, где ветер, где вот-вот случится ошеломляюще красивый закат. Где впереди еще множество дней, каждый из которых наполнен десятками возможностей стать счастливым. Десятками радостных событий, от которых просто не нужно отворачиваться, а, напротив, которые нужно впустить внутрь, в свой мир. Позволить себе сделать такую малость. Неужели это настолько трудно? И неужели к таким открытиям можно прийти, лишь оказавшись в моем положении? Неужели свою жизнь я могу ценить только тогда, когда не имею возможности в ней участвовать?…

Звук.

Или мне мерещится? Да нет, точно! Какой-то отчетливый шум совсем близко от меня. Бешено вращаю головой, пока до меня не доходит, что в комнате становится светлее. Поднимаю глаза к потолку. Устало потрескивая, зажигаются две из трех грязных лампочек, озаряя тусклым светом стены. Бросаю взгляд на дверь. И почти тут же слышится скрежетание ключа в замке.

Чувствую, как холодею.

Железная дверь не сразу поддается, будто отказывается допускать ко мне кого-то еще после того, что я с ней делал. Рывок. Еще один. И вот раздается противный скрип, ранящий мой изнежившийся в безмолвии слух. Дверь приоткрывается на несколько сантиметров и замирает.

Вот он, шанс. Нужно метнуться и ударом ноги распахнуть ее, пока она снова не захлопнулась. Но я стою как вкопанный, зачарованно взирая на происходящее.

– Олег? – слышится после паузы осторожный мужской голос.

Я потрясенно молчу, мучительно пытаясь распознать автора первого за долгое время слова.

– Михалыч? – вновь слышу я. – Только спокойно, без резких движений. Это Сергей.

Снова молчание. Боюсь поверить.

Наконец, в дверном проеме появляется голова. Слегка вытянутое бледное лицо, аккуратная стрижка, элегантные очки. Застенчивая улыбка при виде меня.

Серж. Красавец. Все же нашел меня.

Пытаюсь взять себя в руки, хрипло кашляю в кулак. Нужно сохранять лицо, хотя бы казаться мужественным.

– Привет, Серж, – говорю я почти спокойно. – Заделался в спасатели?

Сергей облегченно выдыхает и распахивает дверь настежь. Входит.

– Живой? – немного нервно усмехается он. – Вот и молодец. Как самочувствие?

– Немного не по себе.

– Можно себе представить, – озабоченно бормочет Сергей, осматриваясь. – Видишь, как оно обернулось… Ну ничего. Теперь ты свободен. Не переживай, главное. Надо ведь во всем искать позитив, верно? Может, через время ты еще и…

– Если не возражаешь, я бы поскорее покинул это помещение. По дороге поговорим. Я думаю, у нас накопилось немало тем для обсуждения. Да и Алена начинает волноваться. Может быть.

Он снова усмехается и неловко отступает в сторону.

В тот же момент в дверях появляется Алена.

На ней плащ, брюки и туфли на коротком каблуке. Темные волосы по-домашнему просто уложены. Лицо без косметики не выражает никаких эмоций. Лишь серые глаза внимательно и прямо смотрят на меня.

Вроде бы ничего особенного, но в этот самый момент при неверном блеклом свете в пустой безликой комнате Алена кажется мне ослепительной. Необыкновенной.

– Оставь нас, пожалуйста, Сергей, – тихо произносит она, поворачивая голову к нему. – Мы недолго. И спасибо тебе еще раз за помощь. Ты настоящий друг.

– Я буду в машине, – с готовностью кивает Серж и, помявшись, добавляет чуть смущенно: – Ключ в двери, не забудьте прихватить. И свет погасите перед уходом.

Мы остаемся вдвоем и какое-то время лишь смотрим друг на друга. Наконец, я спохватываюсь:

– Нам нужно поскорее убираться отсюда, пока не прибыли мои похитители.

– Твои похитители уже здесь, – тут же отвечает Алена.

Чувствую, как мои брови от удивления ползут вверх.

– Странно, что ты до сих пор не догадался. К этой истории имеем отношение только ты и я. И Сергей, который согласился на мой план и доставил тебя сюда.

Ее голос звучит бесстрастно. И скорее от этого, чем от понимания сказанного ею меня бросает в дрожь.

– Что… Что?!

Алена выдерживает мой взгляд с достоинством, чем окончательно выводит меня из равновесия.

– Ты что несешь, соображаешь?! Хочешь сказать, что вы, мои самые близкие, упекли меня под арест? Но это же чушь! Бред! Серега что же, вырубил меня, привез в эту дыру на моей же машине и бросил одного?

– Да, – невозмутимо кивает она. – И он прекрасно справился, раз ты не догадался. Место это нашел тоже он. И в машине оказался за несколько минут до тебя, открыв ее моим ключом. И усыпил тебя хлороформом быстро и бесшумно. Сделал все, как я просила.

Бессмысленно качаю головой, на время лишившись дара речи. Не могу заставить себя поверить в то, что слышу. И в то, что это говорит она.

– Ты просто недооценивал его. Всегда. Да, ему нелегко было решиться на такую дерзость, но он сделал это ради нас. В частности, ради тебя. Недавно по моей просьбе мы с ним встретились и поговорили о тебе. История нашей с тобой жизни в моем изложении смогла его убедить.

– История нашей с тобой жизни? – переспрашиваю я раздраженно. – А она так печальна, что растрогала моего лучшего друга и заставила его принять участие в моем похищении? Очень мило! И все придумала и организовала ты? Моя жена, которую я всегда…

– Что «всегда»? Любил? Берёг? А может, считал своей собственностью?

Вновь спокойно, почти равнодушно. Но на этот раз ее слова звучат для меня особенно хлестко и отрезвляюще, будто пощечина.