Администратор пожал плечами:

– Вот тут ничего не могу сказать. Вместе я их не видел. Правда, выйдя от меня, Таня направилась туда, куда пошли Нина и Валя, но вот удалось ли им пообщаться, – он развел коротенькими ручками, – не знаю.

Зорина вздохнула:

– Спасибо и на том. У вас есть адрес Рожковой?

Он изобразил угодливую улыбку:

– Конечно. Танечка оставляла мне визитку, – с поразительной ловкостью Евгений Иванович вытащил картонный квадратик из кожаной визитницы. – Кажется, эта. Да, точно, Татьяна Рожкова. Вот, держите.

Журналистка осторожно взяла визитку:

– Спасибо вам.

Евгений Иванович изогнулся:

– Если вы когда-нибудь захотите у нас отдохнуть, даже просто посидеть в нашем парке, обращайтесь ко мне. У нас изумительный воздух.

– Спасибо еще раз, – поблагодарила Катя и вышла из корпуса, с удовольствием вдохнув чистый морозный воздух.

Здесь действительно было хорошо. Высокие сосны, как сказочные великаны, оберегали покой отдыхающих. Юркие белочки перескакивали с ветки на ветку, роняя ореховую шелуху. Чистый снег скрипел под ногами. Зориной захотелось сесть на скамеечку, забыть обо всех проблемах и просто отдохнуть, но она понимала: сейчас это невозможно. А вообще кто знает, может быть, она и воспользуется приглашением администратора и проведет здесь какое-то время с Полинкой и Костей.

Знакомый охранник помахал ей рукой. Она кивнула на прощание и пошла к остановке. Мысли переключились на Нину Лапикову. Что же случилось с этой женщиной? Кто и зачем выманил ее из санатория? Раз отпадает муж, остается любовник. Медсестра Валентина не исключала его участия в похищении Нины. Вот почему его необходимо найти, и как можно скорее. Тем более у него такие приметы…

Зорина вдруг остановилась и взмахнула сжатым кулачком. Конечно, как же она сразу не догадалась… С таким размером ноги обувь заказывают в ателье индпошива. Если мужчина приреченский, отыскать его не составит труда. И если Петя уже освободился, он вполне может узнать, сколько в городе ателье индпошива, и заглянуть в каждое. Вероятно, уже сегодня знакомый Нины Лапиковой будет допрошен. Журналистка достала из сумочки телефон и набрала Костю.

– Привет, милый. Как у вас дела?

– Так себе, – отозвался Скворцов. – Работаем на месте происшествия. А что у тебя?

– Есть кое-какие новости, – ответила Катя. – Некая Татьяна Рожкова, приехав в санаторий устраиваться аниматором, увидела Лапикову и спросила знакомого администратора, знает ли он, кто эта женщина.

– Так, – процедил Костя.

– Разумеется, администратор дал ей полную информацию о Лапиковой, и она ее очень удивила, – продолжала Зорина. – Это одна сторона медали. В свою очередь, Нина, сидевшая в холле с медсестрой, увидев Рожкову, испугалась и поспешила уйти.

– Адрес этой Рожковой у администратора имелся? Ты, надеюсь, его взяла? – поинтересовался Скворцов. Журналистка хмыкнула:

– Обижаешь, начальник.

– Тогда поезжай к ней, если тебе нетрудно, а мы продолжим работу, – предложил ей Костя.

– Подожди, есть еще кое-что, – Зорина прижала телефон к уху. – Любовника Нины Лапиковой легко вычислить. Сегодня охранник показал мне его сохранившиеся следы. Размер шестидесятый, не меньше.

Скворцов понимал ее с полуслова:

– Хочешь сказать, мы можем отыскать его через ателье индпошива?

– Вот именно, – сказала Катя. – Думаю, мужчину с изуродованным шрамами лицом там запомнили.

– Верно, ты молодец, – похвалил ее супруг. – Давай сделаем так. Ты отправляйся к Рожковой, а я попробую освободить Петра и послать его на поиски ателье.

– Я так и думала, – заметила Зорина. – Кстати, тебе не звонила мама? Как дела у Полинки?

– С нашей работой всегда не хватает времени на самых близких, – отозвался Костя. – Надеюсь сегодня освободиться вовремя. Ты тоже не задерживайся. Туда и обратно.

– Конечно, – ответила Катя и побежала к подъехавшему автобусу.

Дом, где жила Татьяна Рожкова, находился в неприглядном районе города и представлял собой серое невыразительное трехэтажное строение. Своей неухоженностью он чем-то напоминал дом Лапиковых: такой же обшарпанный подъезд, пахнущий кошачьей мочой, такие же выщербленные ступени.

Зорина поднялась на третий этаж и позвонила в квартиру номер восемь. Резкий звонок разрезал тишину, как нос корабля морскую гладь, но ей никто не открыл. Журналистка поморщилась. Возможно, она допустила ошибку, не договорившись о встрече в телефонном разговоре. Ведь на визитке кроме адреса были еще два номера – городской и мобильный. Журналистка набрала мобильный, но в ответ услышала лишь металлический голос робота: «Абонент временно недоступен». Звонить на городской, по ее мнению, не имело смысла.

Интересно, где эта Татьяна Рожкова? На работе или, может быть, в больнице с ребенком? На всякий случай Зорина еще раз нажала на звонок, постучала в дверь и повернулась, чтобы спуститься вниз, однако ее окликнула пожилая женщина, высунувшаяся из квартиры напротив:

– Вы, наверное, из органов опеки? Надежда сказала, что свяжется с вами завтра. Сегодня ее здесь не будет.

Журналистка захлопала глазами:

– Надежда? Но мне нужна Татьяна. Татьяна Рожкова.

Пожилая соседка смерила ее с ног до головы взглядом и вдруг спросила:

– А ты кто ей будешь?

– Мне нужно с ней поговорить, – растерянно отозвалась Катя. Смена тона удивила ее. – Разве она живет не здесь?

– Значит, ты ей не подруга, – констатировала соседка. – Иначе тебе было бы известно, что Танюшка сменила место жительства. Теперь оно на кладбище, и если тебе подойдет для разговора ее мать, можешь отправляться к ней. Надежда живет на улице Пушкина.

Журналистка почувствовала, как закружилась голова и стало тяжело дышать. Она прислонилась к холодной стене.

– Она мертва? – прошептали ее посиневшие губы.

Женщина кивнула:

– А живым на кладбище делать нечего.

Катя закашлялась. Соседка участливо посмотрела на нее:

– Вам плохо?

Зорина достала платок и вытерла вспотевший лоб:

– Ничего, сейчас пройдет. Когда она умерла?

– Дней девять назад или восемь, – старушка нахмурила брови. – Нет, девять дней будет завтра, Надежда готовит поминки.

Зорина до боли сжала кулаки:

– Как это произошло?

– Ее сбила машина, – у соседки увлажнились глаза. – Какой-то лихач даже не остановился. Наверное, он один из тех, кому папаши покупают права. Свидетелей происшествия не было. У нас вообще никому нет дела до одиноких матерей, воспитывающих больных детей. Надежда в ужасе, как они с Валериком – это сын Тани – будут жить дальше.