что не стоит переживать, все хорошо и мы справимся. Это просто ужасно. Я папе никогда этого не прощу. Никогда. Пусть он звонит хоть по сто раз в день.

Булка кивнул, но Агнес продолжала:

– И в Хармалу мы переехали потому, что лишь здесь мама нашла работу. И особой роли не сыграло то, что мне пришлось оставить всех друзей и одноклассников, и увлечения, и кинотеатры, и вообще все! И переехать сюда, где я никого не знаю!

Внезапно Агнес закрыла лицо руками и расплакалась. Булка беспомощно смотрел на ее трясущиеся от плача плечи. Затем он осторожно протянул руку и погладил Агнес по плечу.

– Очень, очень глупо, – тихо произнес он.

Агнес убрала руки от лица и посмотрела на Булку заплаканными глазами.

– Ну что, еще хочешь защищать моего папу? – спросила она с вызовом.

– Я не хочу защищать твоего папу. Он поступил действительно нечестно. Но… – Булка замолчал.

– Но что?

– Я тебе рассказывал, почему мы сюда переехали?

Агнес покачала головой.

– Ну, так я расскажу. Мы переехали после того, как умерла моя мама. Она очень долго болела, а потом умерла.

Агнес ошеломленно уставилась на Булку:

– Что? Почему ты раньше ничего не говорил?

– Ну, это не такая тема, которую можно легко обсудить с новыми знакомыми, – тихо ответил Булка.

Минуту они помолчали. Затем Агнес спросила:

– И что было потом?

Булка пожал плечами:

– Сразу после смерти мамы папа какое-то время был не в себе, и мне пришлось пожить у бабушки. А затем папа сказал, что больше не хочет жить в нашем старом доме. Его продали, и мы переехали сюда, потому что папа здесь жил в детстве и у нас тут была дача. С тех пор прошло чуть больше года.

Агнес посмотрела на Булку:

– Булка, я не знаю, что сказать. Это очень грустно.

– Да, грустно. Мне и сейчас бывает грустно. Но знаешь, о чем я подумал, когда позвонил твой папа и ты рассказала обо всех глупостях, которые он натворил, и о том, что он оставил вас в беде?

Булка замолчал. Казалось, он колебался.

– О чем?

– Я подумал о том, что он хотя бы еще жив. У него можно спросить, почему он так поступил. И ему можно рассказать о том, что с вами произошло после этого. С ним можно поссориться. Ему можно сказать, например, что он полный идиот. С ним еще можно поговорить.

– Я не знаю, – тихо произнесла Агнес.

– Чего ты не знаешь?

– Ничего не знаю. Например, что мне ему сказать.

– Такое не всегда знаешь наверняка, – сказал Булка и взял бутерброд. – Надо просто попробовать.

Затем он откусил от бутерброда, и Агнес поняла, что на эту тему он больше говорить не будет.

Телефон Агнес, лежавший на столе, снова начал вибрировать. Она неохотно его взяла и перевернула экраном вверх. На экране было написано «Мама». Агнес вздохнула и взяла трубку.

– Привет, мам. Все хорошо. Мы тут кушаем с Булкой. Папа звонил? Я не заметила, – сказала Агнес и улыбнулась Булке. Она послушала немного и сказала: – Мам, честно сказать, я просто не хочу с ним разговаривать. Конечно, он знает, что это не твоя вина. Это его вина. Но, мам, послушай. Ну послушай же! Я подумала и решила, что в следующий раз, когда он позвонит, я, наверное, возьму трубку. Возможно. Да, разве не здорово? – Помолчав немного, она продолжила: – Да, я хотела ему кое-что сказать. Да, да, конечно, ничего плохого, за кого ты меня вообще принимаешь? Так во сколько ты сегодня придешь? Что? Куда? – Агнес сморщила нос. – Я и сама умею готовить, не переживай. – Вдруг она расхохоталась. – Да не хочу я на летний праздник в краеведческий музей!

Булка начал активно подавать ей знаки руками.

– Мама, подожди минутку, – сказала Агнес и посмотрела на Булку. – Ну что?

– А я вот собираюсь в музей, – взволнованно объяснил Булка. – Пойдем вместе. Там очень вкусно кормят. Правда вкусно.

– Да? – воскликнула Агнес, и Булка с воодушевлением кивнул.

Агнес засмеялась и снова сказала в телефон:

– Мам, послушай. Я все-таки приду. Во сколько там начало? Мне еще перед этим надо выгулять Осси. Хорошо, пока!

Агнес нажала на красную кнопку и посмотрела на Булку.

– Летний праздник в краеведческом музее! Ну, в самом деле, Булка! Что это за развлечения такие?

Булка ухмыльнулся:

– Не смейся над чужими развлечениями! Каждому свое. Одним нравятся летние праздники в краеведческом музее, другие ползают под старыми кустами смородины и ищут ямки, которые видели во сне.

– Булка, ну ты и дурень! – рассмеялась Агнес.

– Кто обзывается, тот сам так называется, – ответил Булка и засунул в рот остатки бутерброда.

13

Летний праздник

Погода была идеальной для уличного праздника. Светило солнце, и по голубому небу плыли белые кучевые облака. Агнес и Булка поставили велосипеды под высокой рябиной и пошли к серому бревенчатому зданию, вокруг которого столпились участники праздника.

– А нам можно идти в этой одежде? – обеспокоенно спросила Агнес и взглянула на свою толстовку. – Остальные довольно нарядно одеты.

– Ай, да никто не обратит на нас внимания, – ответил Булка.

Во дворе были накрыты длинные столы, украшенные букетиками календулы и березовыми ветками. Официанты в передниках выносили на столы стаканы и тарелки, кофейные чашки, фрукты, пирожные, соленые закуски, сладкие пироги и многое другое.

– Ага, я начинаю понимать, почему этот праздник стоило посетить, – сказала Агнес.

– На это я и рассчитывал, – довольно кивнул Булка.

Агнес огляделась и спросила:

– А что это за постройки?

Помимо бревенчатого дома, во дворе было несколько других небольших строений, старый колодец-журавль и двухместные качели, привязанные к нижней ветви огромной сосны.

– Те, что обычно бывают в краеведческих музеях, – ответил Булка. – Амбары, сараи, хлева.

Агнес осмотрела весь двор до края леса. Там возвышалось строение вроде ангара, внешне напоминавшее большую коричневую картонную коробку. Булка проследил за взглядом Агнес и рассмеялся.

– Удивительно, что ты сразу его заметила. Предполагалось, что оно будет совершенно незаметным и идеально впишется в окружающую среду.

– А что это? – спросила Агнес.

– Новый выставочный зал музея. Его построили, когда мы переехали сюда, и о нем вели много споров.

– Почему?

– Да ты только посмотри на него. По-моему, он совсем не такой незаметный и нейтральный, каким его представлял архитектор.

Агнес прыснула со смеху. В этот момент из поставленных перед бревенчатым домом колонок раздался звучный голос:

– Раз-два-три, раз-два-три.

У микрофона стояла женщина в легком черно-белом платье