— Господи, — удивился ошарашенный Василий, — можно с ума сойти!

— Иди! — сказал напарник. — Глянь, что за номер у нас в гостинице. Может, стоит с кем-нибудь поменяться!

Василий вышел. Друзья остались за столиком. Легкое недоумение. Все они, сидевшие в ресторане, считались погибшими. Что значит «считались»?! Да он сам когда-то давно в разное время держал речь на похоронах, провожая их в последний путь.

Совершенно не болела нога! Ну да, здесь другая страна, здесь всё иначе. Даже вот нога не болит!

Пройдя мимо нескольких высоток, он остановился под вывеской со знакомым названием на английском языке. Странно. Дома здесь тоже панельные. Правда, крыши тянутся под облака.

На ресепшн предъявил паспорт, и администратор протянул ему деревянную табличку размером с разделочную доску, на которой был ряд цифр и ключ на кольце.

Седьмой этаж. Скоростной лифт рванул вверх, заставив чуть присесть. Разгоняясь, гремел как консервная банка, грозя рассыпаться. По углам кабины — ржавые неровные полоски, пропускающие свет. Скоро отвалится дно, скоро. Недолго осталось. Выйдя из лифта, Василий попал в сплетение коридоров.

Многоголосая речь со всех сторон. Чернокожие мамаши успокаивали капризных детей. Подростки что-то царапали на стенах. В темных углах обжимались парочки. Двери во все комнаты открыты. Цифры над проемами не соблюдали какую-либо очередность или серийность — чисто случайный набор.

Он на своем ломаном английском обратился к проходившей мимо негритянке. Она махнула рукой куда-то в конец коридора. Там была дверь на балкон. Открыв её, Василий очутился на узком парапете. Увидел невысокую пристройку к дому. В окне заметил аккуратно заправленные кровати и письменный стол между ними. Чтобы попасть туда, надо дотянуться до пожарной лестницы, а затем ступить на карниз.

Он уцепился руками за металлическую ступеньку и хотел уже поставить ногу, но вторая рука соскользнула, и Василий повис над шумным городским кварталом. Испугаться не успел. Лестница оказалась выдвижной, плавно опустилась вниз. Он благополучно коснулся ногами асфальта рядом с входом в гостиницу. Там уже ждал администратор. По его недовольному голосу Василий понял, что сделал что-то неправильно. Решил повторить попытку.

Его проводили до лифта. На сей раз жестами показали, что надо залезть на его крышу. Тогда он доберется до нужного этажа. Действительно, подниматься, держась за толстый металлический трос, оказалось вполне реальным! Сойдя с крыши лифта, он вошел именно в ту комнату, которую видел через окно. Но, к его разочарованию, там было еще несколько кроватей, причем занятых. Ранее их было не видно из-за штор на окнах. Мулатка с ребенком в коляске. Плюс двое тинэйджеров тянули за руки мужчину, не желающего с ними общаться. Ещё какие-то люди, выходящие из комнаты, входящие в комнату. Ни дать, ни взять — семейное общежитие. Лишь две койки в дальнем углу пустовали — не угодно ли? Не угодно! Василий прежним манёвром, то есть на крыше лифта, спустился вниз на ресепшн. К черту! Надо пожертвовать эти спальные места сильно нуждающимся, а заселиться в нормальную гостиницу. И кому пришло в голову что-то бронировать здесь? Дебилы!

На улице он облегченно вздохнул, направился вдоль домов назад к ресторану. Снова отметил, что все строения панельные. Неужто и здесь российские строители приложили свои корявые руки! Ужасно!

Окна грязные, неопрятные. Почерневшие рамы, облезлые балконы с опасными трещинами и ржавыми ограждениями. Улица забита людьми. Все неухожены и чем-то озабочены. С ношей на руках. Часто груз гораздо больше их самих. Суетятся, будто муравьи под соломинками. К удивлению, почти все говорят по-русски. Но как-то не хотелось признавать в них земляков. И признаваться тоже…

Через пять минут он с ужасом осознал, что не помнит, не запомнил, где ресторан. Достал телефон и, сдвинув слип, попытался набрать номер напарника. Напрямую, без всяких кодов. Дороговато, но на один звонок денег должно хватить.

Тут же чья-то грязная лапка накрыла телефон. Подняв голову, обнаружил себя в кольце малолетней шпаны. Скалились. Василий рассвирепел, выдал на русском матерную тираду. Подростки тут же порскнули в стороны.

Он полистал записную книжку в телефоне, отыскивая нужный номер. Но тот всё не появлялся на экране.

Откуда-то вдруг возник Данила, стал тыкать пальцем в клавиатуру, пытаясь ввести международный код.

Потом и дочь вдруг объявилась. Что-то взбалмошно советовала. Стало невыносимо. Подумалось, что Россия тут не только хранит свои золотые запасы, но и хрущёвок настроила, а после эмигрировала массово. Значит, в Америку свезли весь ненужный сброд из России — бездельников, перекупщиков, воров, взяточников, иных душевных моральных уродов. А среди них оказался и он с друзьями. И надо поскорее вернуться! Ведь на освободившейся Родине стало светло и уютно для честных простых граждан. Надо быстрее добраться до ресторана, сообщить напарнику и остальным!

Да, но как же их найти?!

…Василий еле разлепил глаза. Вдогонку осенило: в памяти возник знакомый телефон! Еще раз про себя повторил номер. О! Так это же номер справочной службы ГУВД!

Уф! Где я?!

Если не считать обильной испарины и легкой ломоты в ноге, проснулся бодрячком.

Долгая практика милицейской жизни приучила не тратить время на длительные передышки. Адаптировала организм к алкоголю, помогающему расслабиться. Дающему возможность работать в состоянии легкой эйфории. Поэтому похмельный синдром и головная боль были Василию не знакомы. Удивительно, что нет онемения в руках и ногах, которое преследовало последнее время, стоило только неудобно сесть или на часик прикорнуть.

«Надо же, — подумал Василий, — какой сон приснился! Да ещё такой яркий и смысловой! И этот номер телефона, который я знал наизусть, пока служил, а потом просто забыл и всё».

В комнате сумеречный свет, в доме тихо. Он снова закрыл глаза, пытаясь уснуть. Мысли вертелись вокруг сна, хотелось найти в нем что-нибудь хорошее, вещее и потом развить сюжет, положив его на реальность. Но как-то не получалось.

Слух уловил шипение. Снова открыв глаза, увидел в потолке над окном небольшое зарешеченное отверстие, откуда поступал поток прохладного воздуха. Судя по периодическому щёлканью за окном и вздрагиванию чего-то гремящего металлического — кондиционер находился снаружи, внизу. Он явно не справлялся, двигатель работал натужно, с облегчением прерываясь на короткий отдых.

Василий лежал под плотным, но необычайно легким простеганным одеялом. Слева вровень с матрасом — большое окно — стеклопакет. Можно открыть, сдвинув створку в сторону. Занавесок или штор не было. Вид на маленькую площадку с выжженной травой перед домом. Невысокий сплошной забор, покрытый облупившейся бежевой краской. Высаженные параллельно ему небольшие кустики с пожелтевшими листьями огораживали участок, примыкающий к дому.

С другой стороны забора — следующий аналогичный кусочек земли и домик-близнец. А за ним следующий. И так далее. Словно отражения в профессионально расставленных зеркалах. Сходство усиливалось отсутствием какого-либо движения. Ни людей, ни животных, ни птиц. Как давнишний фильм ужасов, где некие лучи уничтожили все живое, оставив нетронутыми только постройки.