– Готов, Ваша Светлость!

– Но ты ведь знаешь, что за убийство главного счетовода замка тебя казнят?

К такому обороту Курт не был готов, он впервые услышал о новом условии, которое все меняло. Но он никогда не отступал.

– Знаю, Ваша Светлость!

Князь, конечно, удивился такому ответу, но виду не подал.

– Тогда стреляй, и да поможет тебе Всевышний!

Курт зачем-то зажал зубами вторую стрелу, вскинул арбалет и прицелился. Расстояние до яблока было около шестидесяти шагов. Сколько шагов было до Клары, он не знал, так как сейчас ее не видел. Только яблоко в прицельной щели, только легкий ветерок, который на таком расстоянии не требовал корректировки прицела, только отвлекающий шум толпы, который постепенно стихал и, наконец, полностью растворился в сгустившейся атмосфере.

Он нажал спусковой рычаг.

– Дзынн! – грубо зазвенела сорвавшаяся тетива. Стрела мгновенно пронеслась сквозь разделяющее арбалет и цель пространство и рассекла яблоко пополам.

Толпа взорвалась криками, свистом, аплодисментами, топаньем ног.

Кёниг громко, с облегчением вздохнул и разрядил свой арбалет.

– Молодец, Курт! – от души, как простой плотник, крикнул Вагнер. Курт бросил свою вторую стрелу на землю.

Неспешным шагом к ним подошла Клара. Она ела половинку рассеченного яблока. Вторую половинку протянула Курту.

– Ну, как? – спросил он.

– Вкусно! – кивнула она. – Попробуй!

Князь наклонился к Вагнеру и что-то пошептал на ухо.

– Как твоя фамилия, Курт? – спросил управляющий.

– Шефер.

Князь фон Бауэрштейн встал, вид у него был торжественный.

– Награждаю Курта Шефера пятьюдесятью крейцерами, как и было обещано, а Клару Майер – двадцатью крейцерами! Кроме того, назначаю Курта Шефера своим персональным стрелком! Соответствующий указ будет подписан завтра! И я надеюсь, что Курт уничтожит, наконец, того черного волка, который держит в страхе всю округу! Я даже уверен в этом! Независимо от того, обычный это волк или оборотень!

Смеркалось. Иозеф Вагнер и другие высокопоставленные чиновники отправились на пир в Княжескую башню. Раймунд Кёниг был обязан обеспечивать безопасность Господина, а потому двинулся за ними. Плотники со стуком разбирали трибуну, слуги уносили ковры в покои князя.

А Клара и Курт, впервые за долгое время, вместе зашли в «Единорог», где ужинали, пили вино и веселились. Клару смешил Горбонос, который все расспрашивал, зачем Курт приготовил вторую стрелу и почему Кёниг то бросал свой арбалет, то заряжал его.

– Да что тут непонятного? – смеялась Клара. – Если бы Курт промахнулся, то выстрелил бы еще раз! А начальник стражи то собрался стрелять, то передумал, потом опять собрался…

– Гм… – Горбоноса явно мучили сомнения. – Ну, а если бы он тебе в лоб угодил?!

Клара перестала смеяться.

– Тогда бы хоронили сразу троих, – серьезно сказала она.

– Кого?

– Какой ты непонятливый! Меня, Курта и еще одного человека…

– Кого? – продолжал уточнять хозяин «Единорога».

– Тебя, конечно! – она снова засмеялась, на этот раз нервно, с надрывом.

– Меня?! – ошарашенно переспросил Горбонос. – А меня-то за что?

Но ему уже никто не стал отвечать.

* * *

Поджидая Клару после работы, Раймунд Кёниг изо всех сил старался показать, что находится у здания канцелярии по службе. Он медленным шагом прохаживался по улице туда-сюда, делая вид, что рассматривает снизу крыши, как будто там мог затаиться враг. Однако, кроме слепленных из комочков глины и травинок ласточкиных гнёзд, под козырьками крыш ничего не было, а со стороны его действия выглядели нелепо и смешно. Дело усугублялось подвешенной к поясу за задние лапы тушкой зайца, поэтому Кёнигу казалось, что всё население замка сейчас наблюдает за ним и от души потешается.

Никто, однако, за ним не наблюдал, и тем более не потешался – должность начальника стражи к этому не располагала. Наоборот, случайные прохожие опускали глаза и старались поскорее пройти мимо. Ходит главный страж с зайцем на боку, значит, так надо. А то ведь на месте зайца может оказаться отрубленная острым мечом голова шпиона, а именно Кёниг должен выявлять изменников и прочих врагов!

Наконец-то хлопнула дверь, и на улицу вышла Клара, но не одна, а с Эммой. Так что перед Кёнигом встал выбор: подойти сейчас или плестись за женщинами, ожидая, пока они разойдутся, и рискуя попасть в неловкое положение, если вдруг Клара заметит его раньше времени. Но офицер привык к решительным действиям и, недолго думая, пошёл наперерез.

– Добрый вечер! – поприветствовал он женщин издалека, стараясь вести себя раскованно, хотя давалось это с трудом – хитрить Раймунд не привык, особенно вне службы.

Клара с Эммой остановились.

– Добрый! – ответила Клара. – Вы по делу? Но работа уже закончена… Впрочем, если вам надо, я могу вернуться…

Эмма лишь молча кивнула и, удивленно хлопая глазами, переводила взгляд со своей начальницы на симпатичного офицера.

– Нет, нет, никаких дел у меня нет, – учтивым тоном ответил Кёниг. – Сегодня я был на охоте и принес вам подарок…

Он снял с пояса зайца и протянул Кларе. Та в растерянности замешкалась.

– Какой большой! – радостно воскликнула Эмма, как будто подарок адресовался ей. – Это очень хорошая добыча, моему Штефану такие редко попадаются… Но все знают, что господин Кёниг знатный охотник! Он и оленей добывает, и даже козерогов, хотя к ним трудно подобраться в горах.

Клара, наконец, вышла из оцепенения.

– Спасибо! И колбасу вы приносили очень вкусную. Но он действительно такой тяжёлый…

– Я помогу донести, – сказал офицер.

– Не в этом дело… Куда мне столько еды? Это на пятерых человек…

– А давайте устроим общий обед в канцелярии, – оживилась Эмма. – Ну, как тогда, с пирогом и колбасами!

– Что ж, это хорошая мысль! – чуть подумав, кивнула Клара. – Господин Кёниг, мы просим и вас к нам на обед. Это будет не только сытно, но и весело!

– Спасибо за приглашение! – ответил Кёниг. – Я с удовольствием приду, если только позволит служба. А зайца всё-таки давайте я помогу донести до вашего дома!

– О, не беспокойтесь ни о чем! – заявила Эмма, подхватив по-хозяйски увесистую серую тушку. – Я знаю, что фрау Клара не любит готовить, да и не к лицу счетоводу возиться на кухне! А у меня свой, особенный рецепт. Я все сделаю и завтра принесу уже готового, тушенного в вине зайца. Если вы, конечно, не возражаете и доверите мне это важное дело, – обратилась она к Кларе. Хотя они подружились, в присутствии посторонних соблюдалась субординация.