Эти слова все еще звенели у нее в ушах, когда Данте широко улыбнулся и оглядел лабораторию.

– Где начинать? – невозмутимо спросил он.

Требующаяся для изготовления косметики химия была относительно проста, но сводящая с ума химия сексуальная заволакивала глаза красной пеленой так, что он едва мог видеть. Что ж, хорошо, что Харпер не стала требовать от него ничего сложного. Например, идти прямо и одновременно жевать жвачку. С таким заданием он сейчас вряд ли бы справился.

Да стоило ей только сказать, что она хочет, чтобы он ее поцеловал, как кровь мигом вскипела у него в жилах, а мозг отказал, и он за считаные секунды разрушил все, чего ему удалось добиться.

Она и раньше боялась, а уж теперь…

Как же неприятно осознавать, что именно он ее напугал и расстроил. Ведь она действительно чрезвычайно ему дорога.

Взяв пробирку трясущимися пальцами, Данте взмолился, чтобы Харпер не стала на него оборачиваться. Подруга заняла рабочее место у окна, а сам он выбрал самый дальний от нее стол и теперь изо всех сил пытался скрыть, как сложно было ее отпустить, когда она решила закончить поцелуй.

Больше всего на свете ему хотелось прямо сейчас заключить ее в объятия и снова поцеловать, но он не мог. Потому что обещал не давить и не торопить.

– Контролируешь реакцию? – бросила она через плечо.

«Нет».

Данте поболтал пробиркой в воздухе.

– Все в порядке.

– Отлично. – Нахмурившись, Харпер сосредоточилась на реактивах. – Эти микрочастицы склонны к изменчивости. А катастрофы нам тут не нужны.

Едва не застонав, Данте сжал зубы. Но что-то ему подсказывало, что сама Харпер двусмысленности своих слов не уловила.

Черт, да что же с ним такое? Он наконец-то оказался в настоящей лаборатории, где занимаются настоящей наукой и разрабатывают весьма интересные технологии. Он вправе собственноручно работать с агрегатами, препаратами и чрезвычайно дорогостоящим оборудованием. И как же он пользуется этой нежданной благодатью? Любуется тем, как главная научная сотрудница «Фира косметикс» нагнулась, отмеряя граммы… в общем, что-то отмеряя.

Обтянутые белым халатом ягодицы оказались восхитительными на ощупь, и теперь он мог мечтать лишь о том, как снова прикоснется к Харпер, убедится, что она так же сгорает от желания, как и он сам, и наконец-то в нее погрузится… Совершив огромную ошибку и окончательно погубив их отношения.

Ладно, он сам все испортил, но разве можно винить парня за то, что он не сумел с собой совладать, когда горячая рыжая красотка начала тереться бедрами о его напрягшийся член? А потом еще наврала, что поцелуй ей не понравился, когда сама чуть до оргазма не дошла. Который он с удовольствием бы ей подарил, не разорви она поцелуй.

Но она разорвала. И он вынужден был остановиться, хотя предпочел бы умереть.

Глубоко вдохнув, Данте попытался успокоиться. Что ж, похоже, им нужно немного поработать и переходить к четвертому этапу. Хочет она того или нет, но он заставит ее привыкнуть к своим прикосновениям, причем так, чтобы не нарушить данного обещания.

Отвлекшись на размышления, он заметил, что Харпер к нему подошла, лишь когда она заглянула ему через плечо, слегка прикоснувшись грудью к спине, и у него разом потемнело в глазах, а пробирка чуть не выпала из пальцев. Черт! Если он вдохнет, наверняка уловит аромат персиков и тогда уж точно не сумеет с собой совладать.

– Ты же сказал, что все в порядке, а вон те молекулы уже почти полностью поглотили краску. – К которой их вообще нельзя было подпускать.

– Точно, но я решил проверить, изменится ли от этого консистенция лосьона.

– Я работала над этой формулой два года, – нахмурилась Харпер. – Она действует.

Черт! Он умудрился ее обидеть. Может, не зря он отошел от науки? Похоже, с годами его ум порядком притупился. Или это сама Харпер на него так действует?

– Да я в этом и не сомневаюсь, просто захотел удовлетворить свое любопытство.

Уговаривая себя поцеловать, он сказал почти те же слова.

Данте вдруг осознал, почему его схема соблазнения не сработала.

Конечно, Харпер – ученый, но она еще и женщина. А он совершенно забыл о романтике, которой полностью посвящен двенадцатый эпизод его шоу. Цветы, лунный свет, хорошее вино. Вот что нравится обычным женщинам.

Но на его избранницу такая ерунда не подействует. Если он собирается затащить доктора Ливингстон в ближайшем столетии в постель, ему придется хорошенько попотеть и как следует за ней приударить.

После лабораторного поцелуя Харпер за всю ночь удалось поспать не больше двух часов. Потому что, приглашая Данте занять гостевую комнату, в конце концов, нельзя же отправлять лучшего друга в гостиницу, она и не подозревала, что у нее успело развиться шестое чувство и она будет слышать дыхание спящего мужчины через все разделявшие их стены.

Да и вызванное его присутствием беспокойство, что не проходило, сколько бы она ни повторяла в уме таблицу Менделеева… А хуже всего было то, что она не могла забыть его слов, что если она притворится, что между ними ничего нет, то убьет их дружбу.

И он прав. Как только между ними встанет ложь, от доверия не останется и следа.

Значит, ей не остается ничего иного, кроме как признать, что ее к нему тянет. Что он действительно чертовски сексуален, и дело тут не в проблемах с головой, а в том, как его губы заставили все внутри ее вспыхнуть и зажить новой жизнью.

Что ж, похоже, ей пришла пора вновь жить с бесконечным томлением внутри без какой-либо надежды на разрядку. Уж в чем, в чем, а в этом она была настоящий спец. Уроки полового воспитания не прошли мимо нее, а потом она еще и рейтинговых фильмов успела насмотреться, сидя бок о бок с Данте.

Но раньше все было иначе, а теперь она не могла думать ни о чем, кроме секса. И о том, что же все-таки скрыло от нее полотенце… А с ее-то богатым воображением, без которого она никогда не придумала бы ничего и близко столь революционного, как «формула 47»… Разумеется, там, где дело касалось секса, опыт у нее был более чем скромный, но, с другой стороны, Данте прямо объявил, что она может в любую секунду смело расстегнуть ему штаны и провести тщательный осмотр всего, что ей заблагорассудится…

Да еще и пообещал, что первым и пальцем к ней не притронется.

Значит, продолжение будет, лишь когда она сама сделает первый шаг.

Но именно этого она никогда и не сделает.

Уж лучше с моста спрыгнет.

Вздохнув, Харпер взглянула на часы, показывающие всего полседьмого утра, и, скатившись с кровати, пошла в огромную ванную, ради которой и купила эту квартиру в Виктори-парке.

И почему только все должно быть настолько сложно?

Приняв душ, она замерла перед огромным зеркалом в гардеробной, придирчиво разглядывая собственное тело, которое должно было вскоре округлиться из-за растущего под сердцем малыша.