себя отметил улучшенный почерк, он, видать, тренировался и без меня. Я как раз заскучал от домашнего безделья – сходить прогуляться будет кстати. Подходя к резиденции увидел Хюна, что сидел спиной ко входу, заинтересованно разглядывая комок веток на земле. Тоненькие визги дали понять – это соловьиное гнездо.

– Его сдуло ветром! – обеспокоенно начал библиотекарь.

– Вижу.

– Давай поставим на место, – он поднял маленькое жилище и я увидел десяток беспомощных зверушек, только начинающих обрастать перьями.

– Давай я тебе помогу, – пригнулся, – Ты же своим ростом не достанешь.

– Согия-чан, я не буду слишком тяжелым?

– Нисколечки.

Спустив ноги с плеч, Хранитель Мудрости умостился мне на шею, после чего, не без усилий, я поднялся и помог ему умостить гнездо на место, куда сразу же прилетела мать, благодарно щебеча. Доброе дело сделано.

– О чём будем писать сегодня? – сев за стол с принадлежностями, спросил Дже.

– А что ты недавно сделал?

– Ну...

– Пиши о добродетели. Говорят ещё, что живопись помогает сделать руку твёрдой для каллиграфии, попробуй нарисовать пейзаж.

– Хорошо!

Хюн улыбнулся, опустив взгляд на веер и, смочив кисть в чернильнице, прикоснулся к пергаменту. Занимательно, но рисует он лучше, чем пишет, мазки конечно отдавали небрежностью, но, всё-таки, из-под его руки на меня смотрят глаза соловьёв – работа дышала жизнью. Хранитель прищурил глаза, задумавшись, и, когда рисунок на веере высох, с тыльной стороны написал:

“Золотой клён,

Листьями устлан путь.

На сердце тепло.”

– Хм, неплохо... Но причём тут золотой клён? Сейчас же далеко не осень.

– Разве хокку нельзя слагать по воспоминаниям?

– Признаться честно, я таким не часто балуюсь...

– Осенняя пора приносит мне спокойствие! Когда вся природа медленно погружается в зимний сон прямо хочется передохнуть вместе с ней!

– Тебе передохнуть не помешает.

– Что скажешь о моих иероглифах? – придвинув пергамент ближе, спросил библиотекарь.

– Ты практикуешься и без меня. Это заметно.

– Хочу удивить Согию-чана!

– Получается неплохо.

– Вы с Йоши-куном тоже самое делали?

– Не-а, каллиграфией мы не занимались.

– Я о другом! – воскликнул Хюн, отставив кисть, – Ты его тоже чему-то учил?

– Как сказать... Пытался.

– Варить саке?

– Мгм-м-м.

– Старший братец к такому не привыкший! Он ведь столько времени сидит скрученным над наковальней.

– Ну, его младший тоже сидит скрюченный, но над столом.

– Моя осанка куда лучше! – горделиво выпрямившись, подобно журавлю, воскликнул Хюндже, – Когда следующее занятие?

– Хм, давай встретимся без занятия.

– Почему?

– Праздник же!

– ... – библиотекарь загибал пальцы, вероятно, считая месяцы, затем его глаза загорелись: – Фестиваль Фейерверков?

– Он самый.

– Я не умею фейерверки делать... – Хюн понуро выдохнул.

– Шитай что-то да умели.

– Разве?

– Приходи к моим покоям через неделю, под вечер – увидишь.

* * *

Некрасиво будет не пригласить Йошихиро на наш импровизированный Фестиваль Фейерверков, хотя, я отлично понимаю, что только он услышит о присутствии на оном Хюна – сразу откажется.

– Я тебя заждался, – выдал кузнец, – Чай стынет.

– Пахнет хорошо! – присев напротив я покрутил чашку в руке, – Завариваешь всё лучше.

– Стараюсь. Вот бы мы не всосали всё саке...

– Уже печалиться нечего, – воодушевляюще улыбнулся и продолжил: – Я к тебе сегодня с приглашением.

– Куда?

– На Фестиваль Фейерверков!

– Нам выходить, увы, нельзя.

– Я проведу его здесь.

– Тронутый? – Йошихиро покрутил пальцем у виска, – Вдруг что-то сожжёшь? Вдруг эта бомба полетит в мастерскую? Без обид, но эта затея мне не по вкусу.

– Всё будет под контролем.

– Ты это для Хюна устраиваешь?

– Да.

– Я заметил, что вы больше времени стали проводить вместе. Ну, больше обычного.