и портрет бисером… Как-то это не вписывалось в его характер. Если он получал от меня письма, которых я не отправляла, то, быть может, и мне подарки слал кто-то другой?

Нет, признаваться я пока что не стану. Я облизнула губы и уставилась в окно, где сверкала звездная ночь. Если Нортон узнает, что я и есть Шарлотта, то вполне может решить довести начатое до конца. Он женится на мне, а я буду жить с мыслью, что сама по себе ему все так же не сдалась. Только вместе с приданым и подходящей магией.

Меня все еще потряхивало и, поднеся ладонь к глазам, я с ужасом увидела вспыхивающие искорки на кончиках пальцев. Плохо дело.

Приоткрыв дверь и прислушавшись, выскочила в коридор. Слетела по лестнице, выбежала на задний двор и понеслась в сторону леса. Трава колола босые пятки, ноги стали мокрыми от росы, и я едва успела добежать до ровного ряда молодых деревцев, появившихся вместе свежих ям. Энергия рванула из моего тела, как только я свела пальцы в руну.

Когда пыль осела, я повернула голову и увидела стоящего рядом Дирка.

– Я тут подумала… – пробормотала я. – Может, еще деревьев…

– Куплю пару саженцев, – кивнул он и, покосившись на меня, добавил: – Пару десятков.

Я добрела до дома, поднялась на террасу. Равнодушно скользнула взглядом по коту, который жрал курицу, оставшуюся после ужина.

Рано сдаваться. Сперва надо выяснить, что в том письме от якобы Шарлотты. Но Нортон наверняка завесит кабинет защитным заклинанием. Если у него есть вредный старший брат, то это должно было войти в привычку.

Я задумчиво посмотрела на кота, смакующего куриное крылышко. А вот он проходит в кабинет беспрепятственно. Нортон вплел в заклинание допуск для кота, чтобы случайно не навредить безмозглому животному. Но ведь Вилли, как выяснилось, совсем не дурак! Я уселась за стол и опустила подбородок на сплетенные пальцы. Пока что я причисляла кота к противникам, но не пора ли завербовать его на свою сторону?

– Вильгельм, – обратилась к нему полным именем, и кот повернул ко мне щекастую морду. – Нас не представили друг другу, так давайте исправим это упущение. Шарлотта Мария Элизабет Эверли, к вашим услугам. Вкусно?

Кот поднялся и, потянувшись, принялся демонстративно загребать лапами мою подгоревшую курицу. Я сузила глаза, глядя на это хамство, и новый план, в котором Вилли отводилась центральная роль, созрел в моей голове.

Не хочет по-хорошему, будет по-плохому.

***

С потопом в кабинете Норт разобрался быстро: парочка заклинаний из бытовой магии была и у него в арсенале. Ковер высох и даже вспушился, а бумаги и письма собрались в аккуратную стопку на столе. Взяв верхний конверт, Нортон вытащил из него детский рисунок. Принцесса в пышном розовом платье держала за руку принца, в котором никто не опознал бы самого Норта, но так гласило письмо, неизменно начинавшееся словами «Мой возлюбленный Нортон».

Он и правда почти не помнил Шарлотту Эверли, но ее взгляд, полный наивного трепетного восторга, словно отпечатался в его сердце. Никто больше не смотрел на него так: ни старшекурсница с целительского, ставшая его первой женщиной, ни преподавательница танцев, с легкой непринужденностью занявшая место второй, ни другие.

Когда он вернулся из академии в Эркайе, мать передала ему пять писем от невесты – по одному за каждый год обучения. Конечно, они были вскрыты – мама всегда лезла не в свое дело, а в случае с Шарлоттой задалась целью вырастить для младшего сына идеальную жену. Она взяла на себя обязанность проявлять знаки внимания к невесте, и после помолвки Нортон с радостью и облегчением согласился снять с себя эту ношу, а потом все пошло по накатанной колее.

За десять лет Норт свыкся с мыслью о предстоящем браке и даже нашел это удобным – не приходилось придумывать причин, чтобы расстаться с третьей, четвертой и остальными. Если же девушка отказывалась от такого формата общения – что ж, были другие.

Но теперь Мариэль ворвалась в его жизнь и устроила вместо обещанного порядка настоящий бедлам. Все вокруг твердили, что Шарлотта Эверли идеально подходит ему по всем показателям. Но отчего тогда он видит идеал совсем в другой женщине?

Нортон протянул руку к гирлянде журавликов, нарисовав руну полета, и птички расправили мокрые крылья, сорвались с нитки и закружили под потолком.

Ее губы были как спелые вишни, и он в жизни не видел ничего соблазнительнее. Влажные темные волосы, стекающие по белым точеным плечам, яркие от эмоций глаза, мокрое платье, подчеркивающее изгибы… Она целовала его в ответ, и это было так упоительно, что Нортон чуть не потерял над собой всякий контроль.

Он переставил вазу с розой назад на подоконник. Мариэль странно отреагировала на подарок. Сперва явно обрадовалась, но потом…

Она лаконично сказала, что не такая. А ее попытка влепить пощечину была доходчивей тысячи слов. Значит, лучше оставить все как есть. Это морок, предсвадебный мандраж, искушение. Желание почувствовать себя напоследок свободным.

В конце концов, он маг-артефактор. Он привык управлять и магией, и эмоциями, и куда лучше у него получается наполнять ими вещи, чем чувствовать самому. Журавлики все кружили под потолком, как будто одна несчастная руна вдруг подарила им бесконечный полет. Впрочем, ничего удивительного: бумага – идеальный материал для воздушных рун.

Нортон растер пальцы, слегка зудящие от энергии, и пошел спать.

Ему снилась Мариэль, в порочном алом платье, словно созданном для того, чтобы каждый мужчина захотел его немедленно снять. Ее губы манили исцеловать их до боли и жарких стонов, взгляд сулил наслаждение. Но вдали, во влажной мороси, мерещился согбенный силуэт Шарлотты, что печально брела в тумане со свитой бездомных собак.

Нортон проснулся от шума и голосов, доносящихся снаружи. Если он сам был в полушаге от того, чтобы позабыть о лежащей на нем ответственности, то старший брат всегда будет рад напомнить.

– Нортон! – донеслось с улицы. – Еще спишь, синеглазка? Почему меня никто не встречает?

– Иду, – буркнул Норт, одеваясь.

Да, он все решил, и разум прояснился. Раз уж интрижки не выйдет, так и ладно. Но отчего-то ему не хотелось оставлять Артея наедине с Мариэль.

Глава 8. Маневры

Я как раз заканчивала зарядку, когда снаружи раздались голоса, а чуть позже хлопнула дверь соседней спальни. Подбежав к окну, увидела светлую макушку мужчины. Я встречалась с братом Мрока лишь раз, на помолвке. Он показался мне ужасно некрасивым – с обезображенным шрамом лицом и весь словно выгоревший по сравнению