— У меня нет врагов и не стоит их наживать. К тому же портить отношения с будущим архимагом не лучшая идея. А меньшего от Креола ожидать явно не стоит.

Я говорил обычным голосом, однако в тихой библиотеке звук распространялся хорошо. Поэтому не успевший отойти далеко мальчик — притаившийся за одним из книжных шкафов — однозначно меня услышал.

Лесть — сложная штука, однако лучше сейчас закладывать семена будущего сотрудничества.

Я едва заметно улыбнулся, после чего поднял голову и посмотрел на духа, с которым частенько любил поговорить. Однако в этот раз я не тратил время, разговаривая ртом, а общался через ментальную связь духов, похожую на телепатию:

«Даже слепец бы заметил, что мальчик одинок и жаждет внимания от отца или хотя бы деда. Однако оба занятых чародея даже не думают о подобных потребностях ребёнка. Поэтому и не вижу смысла глумиться над тем, кто, без шуток, имеет хороший шанс стать следующим Верховным магом. Пять его предков были архимагами, и в нём есть нужный огонь, чтобы стать шестым.»

Гигантский лягух умудрённо кивнул. С ним мы встретились относительно недавно — всего пару месяцев назад — но за это время он успел стать одним из духов, с кем я общался больше всего.

Покровитель ближайших источников воды и горных рек, он знал необычайно много о магии и окружающем мире. В основном его знания были связаны со всякими жидкостями и рыбами, конечно, но любая информация полезна, если знать, как её применить.

«Кваа… Знаешь, а может он и прав в чём-то? Ты мало с кем кроме меня общаешься… Ква.»

Я закатил глаза, беря в руки новый свиток. В этот раз сделанный из папируса и хранящий знание о ближайших к Земле других мирах. И нет, не о простых Марсе с Венерой, а про целые другие реальности, которые населяют настоящие джинны и демоны.

«Учитывая мой физический возраст, я должен общаться с младенцами. Если брать ментальный — то со взрослыми людьми, которые в Шахшаноре либо рабы, либо превратят меня в пепел, стоит их отвлечь в ненужный момент. И да, Билала даже не упоминай — слишком уж он пресный… Да и мертвецы меня хотя бы уважают.»

Проведя целый год во дворце Креола-Старшего, я окончательно убедился, что чем могущественнее маг, тем страннее он и трогать его почём зря не стоит. Потому что пережить гнев чародея — это уже великое достижение, которым немногие могут похвастаться.

Суровый и вспыльчивый Алкеалол, готовый сжечь целые города, если финик гнилой попадётся, либо невозмутимый и отстранённый от жизни Креол-Старший, который в процессе обучения чересчур сильно опирался на принцип, что ученик должен всё постигать сам.

Отец и дед двух Креолов казался живой бомбой и ураганом, столь активным он был. Каждый раз, общаясь с ним, приходилось контролировать каждый свой вздох, и просчитывать слова наперёд.

А всё потому что я видел некоторых из его тварей, закрытых за печатями великого демонолога. Уверен, они отлично бы вписались в Некрономикон или любую из книг Лавкрафта, столь милыми существами были. И человек, пленивший их, не мог быть простой личностью.

Любая деталь, которая даже отдалённо могла бы сойти на оскорбление Алкеалола — и наказание будет действительно страшным. Я не попадался, но вот младшему Креолу доставалось серьёзно.

Однажды его вообще в город на месяц выкинули, чтобы тот хоть сколько смирения приобрёл. К сожалению, Креол вернулся только более злым и дерзким.

Единственный, кто мог меня понять, был Эрре-Билал, другой ученик Креола. Вот только длинноволосый уже взрослый мужчина с серыми глазами оказался во многом похож на учителя — спокойный, тихий и всегда невозмутимый. Я пытался настроить с ним связь, но из-за его отрешённости это оказалось непросто.

Поэтому духи и стали главными моими собеседниками. Дворец двух архимагов, конечно же, был защищён от большого количества потусторонних существ, но так как сам Креол-Старший работал с элементами стихий, то и имелись некоторые «разрешённые» ребята. Одним из них и был водяной по имени Каппа.

Сперва, конечно, я удивлялся странному облику когда-то умершего человека, но тот всё объяснил. Оказывается, внешность духа зависит от памяти и астрального облика. То есть, каким призрак помнил себя при жизни, таким он и останется после смерти. Был стариком, значит и призраком будешь болеть от старческих болячек. Умер от ранения — и ходи с ранами в мире духов.

Но чем дольше ты существуешь в бестелесной форме, тем сильнее блекнут воспоминания, отчего духи принимают новый облик. Они всё ещё помнят про человеческую жизнь, но для них она подобна далёкому и мутному сну, который мало кого волнует.

В теории, на внешность призрака ещё может влиять память других, но эта тема малоизученна пока что. Шумеры были демонологами и универсальными магами слова, но не особо шаманами и спиритуалистами. Эти предметы они считали недостойными себя, слишком уж «примитивными». Ну-ну.

Внешний вид также зависит от астрального тела или просто ауры — части человеческой души, которая обеспечивает загробную жизнь. Да, Шумеры, не без помощи богов, как-то тщательно изучили душу и даже разделили её на части, каждая из которых за что-то отвечает. За физическое тело, за магию, за разум и так далее. А смерть так влияет на душу, что внешний облик может полностью измениться.

Поэтому чудная внешность лягуха говорит лишь о том, что он умер очень давно. Века, если не тысячи лет назад. Причём погиб конкретно в этом месте, раз стал хранителем вод. Но больше деталей про это даже он не мог мне раскрыть — не помнит уже.

Вообще, есть целые магические дисциплины, посвящённые исключительно исследованию и использованию души. Усилению заклинаний или ритуалов, или придаче формы в виде живой стихии. Соответственно последним и занимаются элементалисты. Тот же Креол-старший работал с этим, пусть и делал больший упор на работу с манной, окрашенной какой-то стихией.

У меня имелся миллион вопросов, как примитивные маги до того вообще дошли и откуда они получили всю эту информацию, но книг по этой теме не находил. Пока что я был в процессе сбора данных, уже после которого можно будет начать проводить эксперименты. И поэтому я общался со всеми, кто мог хоть на сантиметр расширить границы моего понимания этого дивного мира.

Мы ещё некоторое время поговорили с духом, обсуждая философию течения вод