— Само собой, не ходил! Он сперва только ко мне пошел. Если бы вздумал сразу к бабке идти свататься, будто я не ведьма, а простая девка, которую можно не спрашивать — сразу отказала бы. Но он бы так не стал делать, понимает же!

— Между прочим, твой все понимающий жених сказал, что мне силы для расследования нужны, — заявил Кайлен и решительно сгреб ее в объятья покрепче. — И был совершенно прав! Так что у тебя на эту ночь есть очень важное дело, от которого ты уже слишком долго отлыниваешь, — преувеличенно суровым тоном подытожил он и с удовольствием поцеловал ее в шею.

Мария захихикала и толкнула его ладонями в грудь.

— От же дурной! Ты ж не выспишься!

— Мы не до утра… — пообещал Кайлен, уставившись на нее очень искренним и честным взглядом. — Потом Шандор вернется, а он меня придушить обещал, если я ему спать мешать буду.

— Нешто я тебя не знаю? Скажешь, что тихонечко…

— Не-е-ет, с ним так не выйдет: у него слух хороший слишком. Так что, как видишь, нам нужно постараться побольше успеть, пока он не вернулся.

— Дурной! — очень довольно повторила Мария и первой его поцеловала.

* * *

Даже непотомственные колдуны рано или поздно догадывались о связи, которая существует между их способностями и физической близостью. Тем более что была она простая и прямая, как колодезный журавль: что угодно, дающее сильный прилив чувств и яркость ощущений, усиливало колдовские способности, а плотская любовь была одним из самых простых и надежных способов получить и чувства, и ощущения. Творчество, новые впечатления, красоты природы — годились не меньше, сил могли дать и больше, но заполучить должную интенсивность переживаний так было сложнее.

Был здесь и еще один важный момент, о котором знали уже только в колдовских семьях, передающих дар из поколения в поколение: в юности дар раскрывался в полную силу только после лишения невинности. Поэтому ни одна потомственная ведьма в девицах до свадьбы не задерживалась. Замуж ведьмы чаще всего выходили поздно, долго выбирая себе подходящего мужа, и ждать до этого момента полного раскрытия дара никто не собирался. Даже если первый любовник в конечном счете оказывался и женихом, все равно никто не терпел до сватовства.

К тому моменту, как Кайлен ее встретил, Мария внимательно и придирчиво изучила всех парней в своей деревне, а заодно и в двух соседних, и поняла, что ей никто не нравится. Собственно, ровно поэтому они и встретились: Кайлен понятия не имел, зачем его понесло настолько далеко от города собирать нужные ему растения, пока не вышел на лесную поляну, где Мария тоже была занята сбором растений.

В этом было что-то от старинных допактных времен: к юной ведьме из лесу выходит эс ши, которого она же сама и призвала — известно зачем. От жителя холмов можно было получить намного больше силы, чем от человека, а уж раскрыть дар с помощью эс ши и вовсе было огромной удачей. Только Мария призвала его не нарочно, просто загадав познакомиться с кем-нибудь, кто подойдет ей лучше жителей окрестных деревень. И о том, что он на четверть не человек, Кайлен ей не сказал. Представился просто колдуном из города.

Они познакомились в мае — хорошее время, самое удачное, когда вся природа расцветает в полную силу, и встречались половину лета на той же поляне, договариваясь о времени заранее. Кайлен учил ее всему, чему мог научить, не нарушая Пакт, и чего не знала Андра, а Мария плела им обоим венки изо всего, что цвело вокруг, и в этом тоже было что-то от допактных времен. Восхитительно идиллический роман, хоть песню сочиняй.

Стоял удушающе жаркий июльский день, один из тех, когда солнечные лучи, заливающие все вокруг, кажутся густыми, как мед, и пахнут как он, потому что все вокруг цветет с невероятным буйством и силой. Кайлен привез Марии в подарок колоду гадальных карт — роскошную, с золотым обрезом, она бы себе такую не купила. Разумеется, она была не новая: это были его собственный карты, которые он когда-то выписал по каталогу аж из Логрии, не устояв перед красотой печати. Уже настроенная и использованная им колода была намного лучше нераспечатанной из магазина, даже если бы он умудрился найти что-то еще более впечатляющее.

Когда он пришел, Марии на месте еще не было. А минут через пять вместо нее на поляне появился молодой деревенский парень, здоровенный, больше чем на голову выше Кайлена. И явно настроенный очень агрессивно.

— Это вы, что ли, господин из города, который за Марией ухлестывает? — мрачно поинтересовался он.

«А ты, что ли, неудачливый ухажер?» — хотел спросить Кайлен, но тут же передумал, разглядев подошедшего здоровяка повнимательнее. Фамильное сходство бросалось в глаза: он даже брови хмурил так же, как Мария. И растрепанные каштановые вихры у него были ровно того же шоколадного оттенка.

— Ну я, — честно сознался Кайлен, поднявшись на ноги и поудобнее перехватив свою трость, которую он на прогулках по местным горам использовал в качестве альпенштока. Поскольку дальнейший ход событий стал понятен еще до того, как брат Марии торжественно объявил:

— Значит, сейчас я вас буду бить, — после чего сразу же попытался с размаху заехать Кайлену в челюсть справа.

Он, разумеется, увернулся: все же любой полукровка был заметно быстрее даже самого ловкого человека. А этот парень оказался очень не промах, такой скорости и верткости Кайлен от здоровенного детины не ожидал, рассчитывая, что тот будет брать только силой и весом. Но все оказалось куда любопытнее! Они кружили на поляне, будто в танце, Кайлен пару раз дотянулся до него тростью и при этом едва не пропустил подножку, отскочив в последний момент: этот потрясающий засранец еще и обманные финты делать умел.

«Вот же семейка!» — восхищенно подумал Кайлен, уклоняясь от очередного удара. А потом еще раз и еще раз… В конечном счете они все-таки сцепились совсем в ближнюю, и завершилось это тем, что Кайлен, с разбитой губой, сидя на поверженном, со ссадиной на лбу, противнике сверху, пытался придавить его к земле еще сильнее, прижимая к горлу трость. А тот пытался отпихнуть ее обеими руками. Но Кайлен был еще и сильнее любого человека, хотя совсем додавить ему сил все-таки не хватало. Ситуация выглядела патовой, оставалось только ждать, кто из них первый устанет.

И тут надо всей этой картиной славной битвы раздался очень возмущенный вопль Марии:

— Ионел! А ну-ка прекрати!

— И не