— Прекрати, а то я на тебя порчу наведу! — пригрозила Мария. — На медвежью болезнь!

Ионел очень мрачно скривился и через несколько секунд все же отпустил руки, удрученно распластавшись на траве. От души верил в ведьмовские способности сестры, сразу видно.

— Что примечательно, о том, какую порчу я на тебя могу навести, ты даже не задумался, — усмехнулся Кайлен, качнув головой, и убрал трость.

— Вам некогда было наводить, пока вы со мной махались, — проворчал Ионел.

— А потом?.. — подняв бровь, спросил Кайлен.

— Суп с котом, — еще ворчливее ответил Ионел. — А драться вы, однако, горазды!

— Ты тоже. В конце концов, ты по мне даже попал, — одарил его ответным комплиментом Кайлен и вытер тыльной стороной ладони кровь с губы. — Надеюсь, подрались мы все же достаточно, чтобы теперь поговорить спокойно… или хотя бы относительно спокойно.

— Все равно продолжить дальше Мария не разрешит…

— И правильно сделает, — ответил Кайлен, поднимаясь на ноги, чтобы отряхнуться, а потом сесть на валяющееся неподалеку бревно, которое они с Марией всегда использовали как скамейку. — Ничего, кроме новых синяков и ссадин, мы от этого не приобретем.

— Так, а чего ж вы тогда со мной драться начали? — возмутился Ионел, тоже встав с земли и поведя плечами.

— А какие у меня варианты были? По горам от тебя убегать вприпрыжку? — Вариант у него, конечно, имелся: если использовать эбед в полную силу, можно попытаться уговорить без драки даже настолько разъяренного человека. Но в сложившейся ситуации честной дракой Кайлен мог заслужить куда больше уважения.

Он поморщился, когда к нему подскочила Мария и принялась осматривать его «боевое ранение» с таким видом, будто ему тут половину лица снесли.

— Да там царапина… мы и не делали ничего толком, так, руками помахали…

— Все равно промыть надо бы! — строгим лекарским тоном заявила Мария. — А у меня и воды нет, я с собой только молока принесла…

— Молоко давай сюда, — как заправский корриган, потребовал Кайлен. — А вода у меня во фляжке есть, раз ты так настаиваешь.

Отстегнув с пояса маленькую фляжку, он протянул ее Марии и смиренно подставил лицо. Спорить с лекарями, которые взялись лечить — себе дороже, это Кайлен еще на своей матушке прекрасно усвоил.

— Как два петуха! — высказалась Мария, осуждающе зыркнув на Ионела. — А ты сиди жди, я на тебя сержусь еще.

Она наклонилась к земле и, кажется, просто в первом попавшемся месте сорвала стебелек травы, тут же растерев в пальцах, чтобы приложить к разбитой губе. Судя по запаху, это был чабрец. Вот же удивительная штука хорошие травнические способности… Кайлен даже заметить его не успел среди прочего разнотравья, а Мария моментально увидела.

— Как ты там только разглядела чабрец среди остального, — оценил Кайлен вслух. — Он даже не цветет.

— Нужные травы всегда примечаешь, — пожала плечами Мария. Вот тебе и объяснение: примечаешь — и все тут. Примерно так же, как сам Кайлен некротическую активность ощущал сразу же. Кэтаби, шестое чувство, вторые глаза и уши любого колдуна.

— Так вот, убегать от драки я привычки не имею, — вернулся Кайлен к разговору с Ионелом. — Я даже от стрыгоев редко бегаю.

— Вы живого стрыгоя видали⁈ — не смог сдержать изумления Ионел. — То бишь, мертвого…

— Полуживого, — буркнул Кайлен. — И даже несколько раз, я же некромант. Мороев еще больше видел, они в принципе куда чаще попадаются.

— Ну, тогда оно и не удивительно, что вы деретесь хорошо, — сделал Ионел резонный вывод.

Наконец закончив разбираться с губой Кайлена, Мария выдала ему желанное молоко, достав кувшин из принесенной с собой корзинки, и переключилась на ссадину Ионела. Любоваться Марией, сосредоточенно занятой делом, было сплошное удовольствие, и Кайлен себе в нем не собирался отказывать, невзирая на суровые взгляды ее брата, взявшегося блюсти сестринское благочестие.

— Андра — женщина очень мудрая, но и у нее случаются недосмотры, — задумчиво изрек Кайлен.

— Это вы о чем?.. — нахмурился Ионел.

— Да не верти ты башкой, мешаешь! — потребовала Мария. Он вздохнул и замер.

— Это я о том, — принялся развивать свою мысль Кайлен, — что сестре твоей бабка все про ее дар как следует объяснила, а тебе, раз у тебя способностей к колдовству нет, толком рассказывать не стала. Хотя было практически очевидно, что ты рано или поздно, на правах единственного присутствующего рядом мужчины в семье, пойдешь по сараям полюбовников Марии за уши из сена вытаскивать, чтобы сразиться с ними за честь сестры. Впрочем… поскольку Андра женщина мудрая, не удивлюсь, что это у нее просто план нашего с тобой знакомства такой интересный.

Мария покосилась на Кайлена и улыбнулась, одновременно смущенно и кокетливо. Он немедля улыбнулся ей в ответ.

— Да о чем вы⁈ — непонимающе воскликнул Ионел.

— У бабки своей спроси, я тебе не родители и даже не наставники, такие вещи объяснять. К тому же, ты мне и не поверишь: мало ли, чего я тут плету, чтобы твоей сестрице под юбку залезть…

Ионел возмущенно запыхтел, однако, когда Мария закончила свои лекарские дела, согласился прогуляться обратно до деревни всем вместе и расспросить бабку. Та, едва взглянув на них с Ионелом, немедля обозвала их даже не петухами, как Мария, а козлами в гоне.

— Слава тебе Господи, хоть не покалечил никто никого! Этот-то, ясное дело, дурень молодой. А вы-то, господин Неманич, серьезный человек, да из благородных — и с деревенскими мальчишками деретесь.

— Да он меня не шибко старше! — возмутился Ионел и немедля получил от бабки подзатыльник, совсем легкий, почти не ощутимый, но ужасно обидный.

— А вы, значит, думали, что я его от драки отговорю и зачитаю ему вместо вас урок о том, как у молодых ведьм дар раскрывается, — кивнул Кайлен.

— Я, первым делом, думала, что вы по кустам наконец-то прятаться перестанете, — уверенно ответила бабка. — И хоть в гости зайдете познакомиться. Ан вот и не ошиблась!

Кайлен вздохнул. Старая ведьма — это старая ведьма. Манера действовать причудливым обходным путем и получать-таки нужное — не хуже, чем у иных эс ши. А то и позатейливее: люди-то эбед воспользоваться не могут, приходится так соображать.

— Приятно познакомиться, — вполне искренне сказал Кайлен. — А теперь все-таки объясните своему внуку, что происходит, потому что мне он поверит вряд ли.

И Андра объяснила, завершив свою речь сложным вопросом этического характера:

— Нешто лучше с каким-нибудь деревенским балбесом обжиматься по сеновалам?

— Не хочу я никаких деревенских балбесов! Они мне не нравятся! — немедля высказалась Мария, преодолев свое невероятное смущение от того, что ее личную жизнь тут вовсю