нечего надеть? – снова поспешно перебил он.

– Нет, одежда у меня есть.

– Слава тебе господи. Все остальные возражения отметаются волшебной метлой!

– Вы и её позаимствовали у крёстной?

– Естественно!

– Хорошо. Я согласна. Но разрешите один вопрос?

– Хоть десять, – великодушно разрешил он.

– Вы повезёте меня на карете?

– На чём? – поперхнулся Стас, видимо, такого вопроса от Антонины он не ожидал, но тут же совладал с собой. – К сожалению, – печальным голосом произнёс он, – кареты не оказалось в наличии. Тыквы ещё не поспели. Да и с кучером проблема.

– Какая?

– Владимир Никитич потравил всех крыс.

– Ух уж этот Вовик! – притворно-расстроенно вздохнула Антонина.

– И не говорите. А я ведь ему намекал, чтобы оставил хоть парочку, так нет же, заладил: заразу распространяют. Так что придётся везти вас на автомобиле.

– Ну что ж, раз такое дело, я согласна и на автомобиль.

– Вот и чудненько, – обрадовался Стас.

Антонина почему-то представила, что он в предвкушении удовольствия даже потёр руки. Хотя сделать он этого никак не мог. Ведь в одной руке он держал телефон, по которому с ней разговаривал.

– До шести вечера возле вашего подъезда! – закрепил свой успех напоминанием Стас и отключился.

– Даже не попрощался, поросёнок, – улыбнулась Антонина. И тут же нашла ему оправдание: – Чего прощаться, если вечером встретимся.

И они встретились. Антонина быстро завершила свою уборку, намыла полы, надраила кухню и ванную, поставила в духовку запекаться курицу и занялась собой. Целый час она пролежала в ванне с душистой пеной.

Когда волосы высохли, Антонина уложила их в причёску, которую называла королевской. Часть волос подняла на макушку и свернула калачиком, а остальные локоны распустила по плечам и спине. Ей нравилось сооружать эту причёску, тем более что её тугие, блестящие каштановые волосы, ещё почти не тронутые инеем седины, позволяли ей такие вольности. Макияжа совсем чуть-чуть, и платье длинное, почти до щиколоток, синее, с едва заметными блёстками, туфли-лодочки тоже синие, но темнее на несколько тонов, чем платье, можно сказать, почти чёрные.

Из украшений только нитка речного жемчуга, маленькие серёжки и небольшое кольцо. Всё!

– Боже мой! – невольно вырвалось у неё, когда она перед самым выходом бросила пристальный взгляд в зеркало. – Неужели это я?!

И она тут же укорила себя:

– И чего я так вырядилась? Точно на свидание с любимым человеком! Ведь Стас годится мне в сыновья! Наверное, я сошла с ума! Нет! Никуда не пойду! – сказала она решительно и уже собралась распустить волосы, как неведомая сила вынесла её за порог и захлопнула дверь перед её носом. Хорошо ещё, что ключи Антонина держала в руке.

«Что это было?» – подумала она со смесью страха и изумления. Но потом решила, что это был её ангел-хранитель, и покорно потопала вниз.

Когда она вышла из подъезда, было без пяти шесть. На тротуаре возле «Рено» стоял Стас. Антонина поразилась его элегантному виду. На мужчине был тёмно-синий костюм, голубая рубашка и синий галстук, в зажиме которого красовалась небольшая жемчужина.

– Королева! – помимо воли вырвалось у Стаса, когда он увидел Антонину.

– Что? – растерялась она.

Стас был сообразительным молодым человеком и тут же выкрутился:

– Королева в том смысле, что точность – вежливость королей. Я-то ожидал, что ты прилично опоздаешь, – он улыбнулся.

– Я бухгалтер, – вздохнула Антонина, – и профессия приучила меня к точности.

– Вот и отлично! – искренне обрадовался он и вручил ей цветы. Это были розы, притом местные. Концы их были обёрнуты бумагой. – Это чтобы ты не укололась, – пояснил он, – колючки у них огромные! Старушка, у которой я их купил, посоветовала срезать шипы острым ножом и только после этого ставить их в воду.

– Хорошо, я так и сделаю, – пообещала Антонина, невольно улыбаясь той серьёзности Стаса, с которой он передавал ей советы старушки, вырастившей и продавшей ему розы. – Мне придётся подняться домой и поставить розы в вазу.

– Хорошо, я подожду, – ответил он.

Роз было семь. Все они были чайными. Именно такие розы любила Антонина.

«Неужели он и это выпытал у Полины?» – думала она, обрезая шипы.

Поставив розы в кувшин, заранее, как он и велел, наполненный водой, Тоня зарылась лицом в букет. Прокладные шелковистые лепестки источали нежный опьяняющий аромат.

«Так бы стояла и нюхала целую вечность», – подумала она.

Но тут вспомнила, что внизу её ждёт Стас, и заторопилась к выходу.

– Извини, – едва приблизившись к нему, она вложила руку в его ладонь.

– За что? – Он коснулся губами кончиков её пальцев.

– Я задержалась.

– Пустяки.

– Не надо, – попросила она тихо.

– Что не надо? – не понял он.

– Целовать мои руки.

– Почему?

– Баба Маня смотрит в окно.

– Кто? – рассмеялся он.

– Баба Маня, – ответила она и сама невольно улыбнулась.

– Она твоя бабушка?

– Нет, добрая соседка.

Стас принял серьёзный вид и ответил:

– Я не могу.

– Чего не можешь?

– Не целовать твоих рук.

– Мы перешли на ты? – спросила она.

– А что, ещё рано? – спросил он.

Антонина высвободила свои руки из его ладоней и погрозила ему пальцем.

Он открыл дверь салона и пригласил:

– Садись.

– Благодарю, – Антонина опустилась на мягкое сиденье.

Он пожал плечами, сел за руль и тронул автомобиль с места.

Баба Маня с большим сожалением отлепила лицо от оконного стекла.

Всю дорогу они ехали молча. Ни один из них не решался заговорить первым. И только в зеркало тайком мужчина и женщина бросали взгляды друг на друга.

Когда они подъехали к театру, Антонина выбралась из автомобиля первой, не дожидаясь, пока Стас поможет ей. Она стояла на площади, любовалась зданием театра, любимым ею с детства, и никак не могла насмотреться. В детстве это здание из красного кирпича казалось ей сказочным теремком. Ведь по внешнему виду оно на самом деле напоминало терем.

В юности Антонина воспринимала его как романтический замок, где свершаются самые невероятные чудеса, тем более что подлинное искусство само по себе чудо. Будет ли кто-то с этим спорить? Разве что какой-нибудь чудак.

С возрастом она стала воспринимать театр как храм, после посещения которого тают печали и жизнь начинает играть новыми красками.

Антонина так увлеклась своими воспоминаниями и ощущениями, что даже не заметила, с каким неподдельным интересом наблюдает за ней Стас. Он приблизился к ней так тихо, как обычно передвигается по квартире Василий на своих мягких пружинистых лапах, и спросил:

– Войдём?

Она кивнула. Он пропустил её вперёд, предъявил билетёру билеты, купил программку и вручил её Антонине. Она взяла её из его рук машинально. Волнение продолжало переполнять её грудь.

– В зал или в буфет? – шепнул он ей на ухо.

Она покачала головой:

– Давай ещё немного походим по фойе.

– Легко, – согласился он.

Они ходили по