фойе медленно и чинно, рассматривая развешанные на стенах портреты именитых актёров, начиная с тех, что играли здесь ещё в конце позапрошлого века.

– Как это удивительно и печально, – тихо произнесла Антонина спустя какое-то время.

– Что именно? – так же тихо спросил Стас.

– Они ушли, а портреты остались…

– Такова жизнь, – философски отозвался он.

– Ну да, се ля ви, как говорят французы, – грустно улыбнулась Антонина, – но, согласись, всё равно печально.

– Может быть, – не стал спорить он.

Она подумала о том, что Стас ещё слишком молод, чтобы слышать шаги вечности. Хотя, может быть, она и не права и всё зависит от того, есть ли у человека внутренний слух или его нет.

Антонина кивнула на стены:

– От них остались портреты и память. А что останется от нас?

– Наши дети, – ответил он спокойно.

Она не придала значения его словам, и тут прозвенел первый звонок. Все поспешили в зал. Их места, к приятному удивлению Антонины, оказались во втором ряду партера.

Игра актёров была настолько замечательной, что захватила Антонину с первой же реплики. Она смотрела эту оперетту несколько раз в юности и в молодости, что не мешало ей всякий раз полностью погружаться в атмосферу действия, сопереживать героям и восхищаться ариями, танцами и богатой красотой костюмов.

В антракте она то ли спросила, то ли сообщила Стасу:

– Они восхитительны! Правда?

– Пожалуй, – улыбнулся он, – я рад, что тебе нравится.

– Да! Очень! Пойдём, вернёмся в зал, – она дотронулась до его руки.

– Ты не хочешь пойти в буфет?

– Нет! – она покачала головой и призналась с покаянным выражением лица: – Я никогда ничего не ем в театре! – И добавила: – Мне кажется, это богохульство.

Он весело рассмеялся:

– Ну что ж, целее будут мои деньги!

– А ты жмот, оказывается, – пошутила она.

– Ещё какой! – охотно подтвердил он.

Когда закончился спектакль и они вышли на улицу, густые сиреневые сумерки уже обволокли город. Фонари, сделанные под старину, щедро разливали свой свет, не давая сбиться с пути зрителям, покинувшим театр. Но эмоции и головокружительные ощущения ещё не покинули большинство из них.

– Давай прогуляемся, – попросила Антонина Стаса.

– Давай, – согласился он и спросил: – Тебе не холодно?

– Ничуть, – покачала она головой и устремилась впереди него к спуску, ведущему к набережной.

Волга дремала в своём русле. И только лунная дорожка всё куда-то звала тех, кто глядел с берега на тёмные воды реки.

– Течение совсем незаметное, – обронил Стас.

– Да, ГЭС здорово замедляет его. Тут близко от берега в нескольких местах даже кубышки появились, прямо как на пруду. Раньше здесь их не было.

– Раньше и чайки на реке были редкостью.

– Угу, а теперь развелись, как вороны. Ты знаешь, – призналась она, – когда я узнала, что чайки питаются на свалках, то ужасно расстроилась.

– Почему?

– В детстве я их видела только на море, и они казались мне такими благородными! Я была уверена, что они едят только рыбу.

Стас рассмеялся.

– Смейся, смейся, – подзадорила она его.

– Ты в детстве часто купалась в Волге? – спросил он.

– Не очень, – призналась она.

– Почему?

– Меня пугало, что вода непрозрачная. То ли дело море. Я на море и плавать научилась, – радостно поведала Антонина.

– Море – это здорово, – согласился Стас, – но мне и Волга нравится. Я несколько раз доплывал до косы.

– И тебе не было страшно? – спросила Антонина.

– Я как-то не думал об этом, – пожал он плечами.

– А я в детстве ходила до косы по льду. Там верба растёт.

Он кивнул. И предложил:

– Может, пойдём уже, а то прохладно становится.

– Пойдём.

– Ты только не обижайся, – встревожился он, уловив нотку грусти в её голосе.

– Я и не думала обижаться, что ты! Я так благодарна тебе за этот чудесный вечер.

– Надо нам чаще встречаться, – пошутил он.

– Ты думаешь? – с сомнением в голосе произнесла Антонина.

– Уверен!

По выражению её строгого лица, очерченного бледным светом, он догадался, что она не разделяет его уверенности, скорее наоборот, находится во власти сомнений. Он догадывался почему. И пока не знал, как побороть её опасения.

– Ты довезёшь меня до дома? – спросила Антонина.

– Конечно! Она ещё спрашивает.

– Кто тебя знает, – пошутила она, – может, бросишь меня тут дожидаться водяного.

– А ты что, веришь в водяных? – удивился он.

– Не так чтобы верю.

– А как?

– С ними веселее! – рассмеялась она.

– А я бы предпочёл русалок, – подначил её Стас.

– Кто бы сомневался, – рассмеялась Антонина.

Когда они поднимались по крутой лестнице обратно на площадь, вокруг не было ни одной живой души.

– Куда все подевались? – спросила Антонина. – Ведь ещё совсем не поздно.

– Скорее всего, любителей вечерних прогулок по набережной разогнало внезапно наступившее после жары небольшое похолодание, – предположил Стас.

Они дошли до стоянки и забрались в салон автомобиля. Антонина почувствовала, что слегка озябла, и невольно поёжилась.

Он тотчас заметил это и спросил:

– Включить печку?

– Нет, не надо, – отказалась она.

– Как хочешь.

Когда машина остановилась возле её дома, Антонина неожиданно для себя спросила:

– Зайдёшь?

И осеклась: как это она умудрилась сморозить такую глупость.

Но он сделал вид, что ничего не заметил, только и спросил:

– На чашечку кофе?

– Нет, – буркнула рассердившаяся на саму себя Антонина, – я вечером кофе не пью. Только чай.

– Чай так чай, – покладисто согласился он, закрывая машину.

И, когда они уже подошли к подъезду, спросил:

– А ты вообще одна живёшь?

– С Василием, – ответила она честно.

– С каким таким Василием?! – опешил Стас.

– С котом! – рассмеялась Антонина, подхватила его под руку и потащила за собой в подъезд.

«Слава богу, – думала Антонина, – что в подъезде мы не столкнулись ни с одним человеком». Зато в прихожей их встретил огромный кот серо-мраморного окраса.

– Васенька! Милый, соскучился! – воскликнула Антонина и погладила трущегося возле её ног кота.

Кот подошёл к Стасу, внимательно посмотрел на него и сказал:

– Мяв!

– Очень приятно познакомиться, – ляпнул растерявшийся мужчина, – я – Стас.

– Мр… – ответил кот снисходительно и скрылся в глубине комнат.

– Вот и познакомились, – рассмеялась Антонина. – Чего стоишь? Проходи!

В гостиной Стас заметил, кроме всего прочего, множество полок с книгами.

– Любишь читать? – спросил он.

Она кивнула.

Его взгляд упал на стопку книг, рассыпанных на журнальном столике возле торшера.

Он взял одну из них – Михалкова.

Имя писательницы ему ничего не говорило.

– Дочка Никиты Михалкова? – спросил он.

– Думаю, что нет, – отозвалась Антонина.

– И как пишет?

– Зачитаешься! – с энтузиазмом воскликнула она. – И тоже кошатница, как я.

– Да? А для мужского чтения она годится?

– Конечно! Вот, возьми, почитай, – и она сунула в его руки книгу.

Опешивший Стас прочёл название:

– «Котов