– Кать, – внимательно посмотрел на меня бывший свекор, – ты знаешь, как связаться с Тимофеем? Он тебе уже звонил?

Я сообщила, что вся компания связалась со мной в ночь с пятницы на субботу после приземления в Ларнаке и что сейчас можно попробовать позвонить на сотовый, хотя я не была уверена, что Тимофей оставит его включенным. На его месте я только звонила бы сама.

– Попробуй набрать, – попросил свекор.

Я попробовала – но безрезультатно.

– Кать, – посмотрел на меня Артем Александрович, – если Тимофей с тобой свяжется, пусть мне позвонит обязательно, ладно?

– Передам, – кивнула я.

Но сама была заинтригована. Свекор хотел тут что-то найти? Или в самом деле только пассию привез трахнуть? Я ведь в случае, если второй бывший со мной свяжется, сама в состоянии сообщить ему, что кто-то серьезно интересовался его квартирой. Пожалуй, Тимофей сказал отцу что-то, что не сказал мне. И наоборот. А не пришла ли нам пора сверить имеющуюся информацию? Ведь мы оба заинтересованы в Тимкином благополучии и долголетии.

Я выступила с конкретным предложением. Свекор вздохнул, потом попытался выяснить, что мне сообщил Тимофей. Я тоже вздохнула, взяла со свекра страшную клятву, что он ни перед кем, включая родного сына, не откроет рта, и рассказала о бумагах в одном из ящиков в квартире Артема Александровича. Про завещание и зарубежные банковские счета умолчала.

Свекор предложил прямо сейчас поехать к нему и посмотреть эти бумаги. Ему обязательно требовалось мое присутствие. По идее, Тимофей должен был оставить банковские документы, а Артем Александрович в них ничего не поймет. Они для него, скорее всего, окажутся бумагой с тайными знаками.

– А вы-то тут что искали? – внимательно посмотрела я на свекра.

Он снова вздохнул.

– Пистолет должен был быть, – шепотом сообщил он, чтобы не слышала Анюта. – В банке с сахаром. Там дно двойное. Я все банки просмотрел. Нет пистолета. И той банки. И вообще банки ведь не перевернуты. Тут-то разгрома нет. Кухню как бы и не трогали. Но пистолета нет.

«Значит, в ближайшее время нужно ждать труп, – почему-то мелькнула у меня мысль. – Вот только чей?»

* * *

Мы со свекром подключились к Анюте и быстро привели квартиру Тимофея в более или менее приемлемый вид. Конечно, до порядка было далеко, матрасы следовало поменять, чем свекор обещал заняться в ближайшее время на оставленные Тимофеем деньги, но хоть что-то мы сделали. Хотя бы для собственного успокоения.

Закрыв квартиру ключом, имевшимся у свекра, и осмотрев замок (он оказался нетронутым – по крайней мере, нам так показалось), мы на моей машине отбыли в направлении Анютиного дома, чтобы вначале высадить девушку. Моя машина произвела на восемнадцатилетнюю Анюту большое впечатление, она мне заявила, что на такой «БМВ» ни разу в жизни не ездила и не видела владелиц подобных авто.

– У тебя все впереди, – заметила я.

– Будешь меня любить, лапушка, будет и у тебя такая машина, – заявил свекор, так никогда и не научившийся водить и утверждавший, что автомобиль – это, во-первых, самое вредное, а во-вторых, самое опасное изобретение человека, и если ты сам ни в кого не врежешься, то обязательно врежутся в тебя. Ни я, ни Тимофей с ним не соглашались, но понимали, что Артема Александровича уже не переубедить.

– Спасибо, Екатерина Константиновна, – пискнула Анюта перед своим парадным. Свекор вышел ее проводить до двери, ну и потискать заодно. Процесса-то у них явно не получилось. А меня передернуло от отчества в исполнении девчушки, хотя я для нее была взрослой тетей… Эх, где мои семнадцать лет?!

Свекор вскоре вернулся, плюхнулся сзади, потому что пес не собирался никому уступать свое законное место у меня на переднем сиденье, и сказал: «Вперед!»

Вскоре я уже тормозила у его дома. «Жигули» следовали за нами на протяжении всего пути, то исчезая из моего поля зрения, то вновь появляясь в зеркале заднего вида, правда, во двор вслед за мной не заехали. Черт побери, кто же это?!

Ситуация перед парадным Артема Александровича пришлась мне совсем не по душе, как, впрочем, и свекру. Мы быстро переглянулись. Я даже присвистнула.

Там стояло несколько машин. Всяких и разных. Мне очень не понравилось присутствие милицейской, и я тут же вспомнила свою мысль, мелькнувшую после сообщения свекра о пропаже Тимофеева пистолета. «Да что же это я, в самом-то деле?» – тут же одернула я себя. С другой стороны, интуиция меня раньше никогда не обманывала, а если есть пистолет, а потом он внезапно исчезает, то должен где-то выстрелить… Или и у свекра перерыли всю квартиру? Но в отличие от квартиры Тимофея, когда вломились в дверь его отца, бдительные соседи вызвали милицию?

Мои слабые надежды на простых воров-взломщиков развеял свекор.

– Вон та – труповозка, – сообщил он, кивая на одно из транспортных средств, припаркованных там, где я обычно его высаживаю.

Я остановила машину, повернула чуть боком, чтобы освободить проезд, и посмотрела на свекра:

– Я пойду с вами. На всякий случай.

«Может, это все-таки не к нему», – еще тешила себя надеждой.

– Эх, только бы Тимофеевы бумаги были целы, – вздохнул Артем Александрович, вылезая из «БМВ».

Я подхватила собаку, сумку повесила на плечо. «Жигули» во дворе пока не нарисовались. Или вскоре прибудут? Тут дворик-то небольшой, не то что у меня или Тимофея, можно сразу же привлечь к себе внимание. И я надеялась, что милицейские машины несколько поумерят пыл «хвоста». Я почему-то не сомневалась, что он подослан какой-то неофициальной структурой.

Мы беспрепятственно вошли в парадное, сели в лифт, а когда вышли на этаже Артема Александровича, поняли, что наши самые худшие догадки подтверждаются. У открытой двери свекра дежурил милиционер с кислым выражением лица. Наверное, стоять тут ему уже надоело. Из квартиры доносились голоса нескольких человек. При виде нас, направляющихся в квартиру, милиционер оживился, загородил проход и поинтересовался, кто мы такие.

– А что, собственно говоря, происходит? – возмущенным тоном спросил Артем Александрович, с которым мы еще в машине договорились разыгрывать полное неведение относительно Тимофеевых дел. – Кто позволил открыть мою дверь? Что там за люди? Я буду жало…

На возмущенный голос свекра из квартиры появились двое лиц в штатском, тут же продемонстрировавших нам удостоверения, которые пес пожелал обнюхать, а обнюхав, состроил недовольное выражение мордочки. Он у меня это умеет.

Нас попросили назвать себя и для начала препроводили в кухню. Мои попытки сунуть нос в комнату, служившую свекру приемной для клиентов, были мгновенно пресечены. Я возмутилась. Представители органов правопорядка были вежливы, но очень настойчивы, заявив, что выполняют свою работу и им требуется для начала с нами поговорить.

Свекор опять заорал про свою квартиру, в которой ему почему-то не дают делать то, что он хочет, по ней шляются неизвестные ему люди, которых он сюда не приглашал, ну и все в том же духе. Я подумала, что он переигрывает, но подать знак не было никакой возможности: на нас внимательно смотрели два типа в штатском. А свекор продолжал сольный концерт.