Море оказалось очень холодным и темно-зеленым, и это меня потрясло – я-то ожидал, что оно будет синим. В нем плавали медузы размером с маленький кочан цветной капусты, только из желе – Марек из группы «Нотец» побился с ребятами об заклад, что съест одну мертвую медузу… И съел! Но только половину. Мне повезло – я как раз оказался рядом и все видел, и меня чуть не стошнило. Съев медузу, Марек ужасно сморщился и выпил залпом больше половины бутылки воды. Это было супер! Потом у этого героя немного болел живот, а когда кто-то произносил при нем слово «медуза», он моментально зеленел. Многие специально приходили, чтобы сказать «медуза» и увидеть, как он зеленеет, – такое ведь не каждый день бывает. Дядя Сташек, воспитатель его группы, ужасно ругался, но Марек не очень-то переживал. Он сразу стал знаменитостью, и несколько дней все только о нем и говорили. Многие завидовали его популярности, но, увы, никто больше не решился съесть медузу.

Так что мы с Неваляшкой гуляли по пляжу туда-сюда, даже если шел дождь, и искали янтарь (тщетно) и ракушки (вполне успешно). Это были обалденные две недели.

Потом мы вернулись в «Молодой лес», а в августе я опять поехал по обмену. К сожалению, уже не в Тарнов, а в Сосновец и без Неваляшки, которого отправили в специальный летний лагерь для «чокнутых». В Сосновце мне не очень понравилось. Стояла жуткая жара, а в этом детском доме, где мы жили, в комнатах открывались только маленькие форточки, потому что окна были заперты намертво. Так что в спальнях было очень душно и чудовищно воняло грязными носками. Ну, тем не менее я все это пережил.

Я вернулся в «Молодой лес» за неделю до конца каникул, и всю обратную дорогу гадал, примут ли хоть одно из моих предложений насчет организации жизни в «Молодом лесу» в наступающем учебном году, и очень радовался, что скоро окажусь дома и там меня ждут все – прежде всего, Неваляшка и тетя Йола. Но вскоре после того, как я приехал, мне сказали, что ни Неваляшку, ни тетю Йолу я больше никогда не увижу, и вообще, моя жизнь в детском доме полностью изменится. И тогда произошла очень странная вещь.

* * *

Знаете, что такое солнечный ветер? Это такое излучение, но не как после взрыва атомной бомбы – оно направлено в одну сторону, словно течение реки, а ядерное излучение распространяется во всех направлениях одновременно – я читал об этом в одном рассказе, в журнале «Огонек».

В любом солнце постоянно происходят всякие спонтанные химические реакции, и оно выбрасывает в пространство множество разных частичек, которые несутся вперед с огромной скоростью. Их не очень много, но все же и не мало, так что ученые придумали, что в будущем космические корабли будут передвигаться между планетами так, как когда-то парусники по морям. Конечно, эти паруса для космических кораблей должны быть совсем другими и по размеру гораздо больше – но это неважно, потому что в межпланетном пространстве очень много свободного места.

Астронавты ловили бы парусами солнечный ветер и использовали его вместо двигателя – ракеты летали бы не очень быстро, но зато даром, и не пришлось бы опасаться, что у корабля кончится топливо. Еще с помощью энергии солнечного ветра можно было бы на борту таких межпланетных парусников выращивать растения, животных, освещать помещения и обновлять запасы кислорода и воды.

Этот рассказ мне очень запомнился, ведь вы только представьте себе жизнь на космическом корабле, который мчится от одной планеты к другой! Все рядом, люди, которые тебя окружают, остаются с тобой навсегда. Я часто представлял себе такой межпланетный парусник и свою жизнь на нем. Собственно, в моих мыслях он существует постоянно – я отлично знаю расположение коридоров, знаю, как пройти на ферму, которая находится на корме в огромном прозрачном пузыре, представляю себе столовую со стеклянными табуретками, свою спальню рядом со спальней Неваляшки, детскую площадку с эффектом гравитации, компьютерный класс, библиотеку и миллион других деталей. Я даже пару раз пробовал нарисовать свой парусник, но не было такого большого листа бумаги, так что мне всегда удавалось изобразить только фрагмент. Этот корабль называется «Бескрайний горизонт», потому что он ничем не ограничен – может плыть вперед столько, сколько его паруса будет надувать солнечный ветер.

И вот тогда, в последние дни августа, я словно бы совсем переселился на «Бескрайний горизонт». Знаю, это звучит глупо, но именно так и было – сейчас я вам все расскажу по порядку.

* * *

Сначала мне не говорили, где Неваляшка. В первый день я вообще не беспокоился, но, когда увидел в столовой Крикушку Анету, закралось какое-то предчувствие, ведь я знал, что она тоже ездила в специальный летний лагерь. Я спросил тетю Матильду, почему Неваляшка еще не вернулся, но та велела не приставать к ней и подумать о школе, а то, мол, 1 сентября на носу. Тети Йолы тоже пока не было, но я не волновался, потому что в прошлый раз она вернулась уже в начале учебного года.

Когда мы вечером лежали в кроватях, а за окном бушевала гроза, Зенек мне обо всем рассказал – уж лучше бы кто-нибудь другой, а не он!

Он сел по-турецки на своем одеяле и начал с довольным видом на меня пялиться. Раскаты грома не утихали, спальню то и дело озаряли вспышки белого света – какой уж тут сон! Я как раз думал о Неваляшке, который очень боится грозы – даже хорошо, что он еще не вернулся и ему не приходится на это смотреть. Сначала я притворялся, что не обращаю на Зенека внимания, и повернулся к нему спиной, но все равно чувствовал его взгляд. Наконец я не выдержал и тоже сел на кровати.

– Чего уставился? – спросил я.

– Хочу посмотреть, как ты начнешь реветь, – сказал Зенек и вытер нос рукавом пижамы.

– Я не собираюсь реветь, – заявил я уверенно, но в груди возле сердца у меня что-то кольнуло.

– Сейчас соберешься, – заявил Зенек. – После того, как я тебе кое-что скажу.

Все остальные лежали в кроватях и тоже смотрели на меня. Никто не сказал ни слова.

– Отвали, а? – сказал я. – Сейчас придет тетя Матильда и всыплет тебе.

– Этого твоего чокнутого тут больше нет и никогда не будет. – Зенек широко улыбнулся и снова вытер нос. – С ним покончено.

– Ч-ч-ч-что? – пробормотал я.

– А т-т-т-о, – передразнил меня Зенек. – С-с-себастьяна отдали родителями. Потому что он такой глупый, что его даже в детском доме не хотят держать.

– Не-не-не… п-п-правда!

– Правда. – Уперев локти в колени, Зенек положил подбородок на ладони. – Его выписали. Уже неделю назад. Тетя Янина мне сказала. Ну! Теперь реви давай. У тебя больше нет чокнутого братика, который таскался за тобой повсюду как собачка и смотрел на тебя как на икону.

– П-п-перестань‼! – заорал я, стискивая кулаки. – Т-т-т-ы врешь‼!

Зенек только приподнял бровь и сделал ироническое выражение лица.

Все продолжали смотреть на меня, никто не произнес ни слова.

Но ведь Неваляшку не могли отдать родителям, его родители – алкоголики, они вечно пьяные! Суд бы ни за что не согласился, это невозможно…

– Т-т-ты врешь‼! С-с-сопливая с-с-свинья‼! – заорал я еще громче и спрыгнул с кровати.

– Раз, два, три… – начал считать Зенек и на счет «три» нырнул под одеяло.

– С-с-скажи… – Я подскочил к нему, но в этот момент