Она чуть наморщила лоб.

– Да, учили... только это же другое?

– Нет, то же самое. Только вот вас учили, а я сам. Самоучкой. Но вроде получилось неплохо, да?

Скромность прямо перла наружу из каждого слова, которое я произносил. Поэтому я быстро свернул этот разговор и вернулся к вещам простым, обыденным и, наверное, скучным. То есть продолжил делать что-то вроде уборки.

Но Татьяна, помолчав несколько минут, всё же ответила – так и не встав с пола.

– Да хорошо получилось, – с каким-то внутренним убеждением сказала она, и меня охватила гордость за товарища Борзова. – Лучше, чем у многих наших певцов. И... я согласна. Я подумала, и я согласна. Я выйду за тебя замуж. Так правильно...

Я целое мгновение обдумывал её слова. А потом тоже поступил правильно.

Глава 4. «Только время потратили зря»

Полковник Денисов вызвал меня после обеда. Наверное, мне стоило обидеться на такое пренебрежение моей персоной – его помощнику я доложился честь по чести, сразу после прибытия на службу, а потом сидел несколько часов в своем кабинете, ожидая, когда начальство соизволит освободить для меня окошко в своем насыщенном расписании. Но я не обиделся. Если бы Денисов хотел показать мне, что я пыль под его ногами, моя аудиенция автоматически перенеслась бы на самый конец рабочего дня. А так – ни нашим, ни вашим. Он был мною недоволен, но на полшишечки.

Впрочем, эти часы ожидания я провел достаточно плодотворно – немного оформил в голове всё то, что по тем или иным причинам не вошло в мой официальный отчет, дописал нужные тезисы в блокнот, собрал папку каких-то бумаг – просто для внушительности. Правда, ничего по украинским националистам там не было, хотя какие-то материалы я накопил – с помощью капитана Сухонина, всех остальных своих подчиненных и даже Макухина-старшего, который, разумеется, не знал, что работает на меня. Всё это я даже дома не хранил – убрал в неприметную коробку и закинул на чердак в своем подъезде на Фестивальной. До повальных замков на таких местах времени оставалось навалом. Впрочем, я подозревал, что тому же Денисову обстановка на Украине и так была хорошо известна, а потому ничего нового я ему не скажу, даже если решу открыться.

Макс сегодня был в поле, ездил по каким-то своим делам, но накануне мы с ним созванивались и обменялись последними новостями управления – ничего секретного, упаси боже, но я теперь знал, что определенные подвижки в деятельности свалившейся ему на плечи группы имелись. Оказалось, что с фантазией у американцев дела обстоят не слишком хорошо, и если сопоставить даты публикаций статей в эмигрантской прессе и встречи наших местных диссидентов с представителями зарубежной прессы, то можно уловить определенную закономерность. Были даже проведены негласные обыски у тех, кто встречался с иностранцами – и у них действительно после таких встреч заметно прибавлялось наличности. Суммы там, правда, были не заоблачные, но на сносное существование в условиях советского общества их хватало с избытком. Меня этот факт порадовал – надеюсь, наши партийные бонзы всё же снимут розовые очки и займутся иностранным финансированием подрывной деятельности всерьез.

Сам Макс уже с месяц носил капитанские погоны и обещал, что мы обмоем наши с ним звездочки в самое ближайшее время. Я не стал говорить, что, возможно, в моем случае тоже появится свежий повод – не стоит бежать впереди лошади. В том, что обязательно стану майором, я был уверен лишь процентов на девяносто.

Те из моих подопечных, что на время командировки перешли к Максу, вели себя хорошо, какие-то сведения в клювиках приносили и не хулиганили. Отдал я далеко не всех – большую часть перевел на консервацию, и очень жалел, что не всех. Но решение по тому же балеруну из Стасика требовалось принять весной – и Макс как-то устроил всё так, что тот спокойно уехал на гастроли, но со вторым составом и в социалистическую Болгарию, которая, как известно, полноценной заграницей считаться не может. Впрочем, Гуль был рад и такому исходу, поскольку в противном случае ему бы пришлось кататься по нашей необъятной родине, не рассчитывая на внешторговские чеки и купленные в Болгарии заграничные шмотки. Ну а что для этого надо было подписать определенный документ – это мелочи жизни, на которых не стоит заострять внимание. К тому же Макс умел повернуть дело так, что ему все хотели помочь на безвозмездной основе.

К моему отцовству он, кстати, отнесся спокойно – мало ли какие в жизни случаются коллизии. Правда, всю историю я ему по телефону рассказывать не стал, иначе он вряд ли воспринял бы её настолько отстраненно, но со временем всё равно придется рассказать, у кого я отбил женщину и как так получилось. Наверное, ничего тайного в этом вообще не было, но я привык немного темнить и не видел причин менять собственные привычки.

***