— Ром, — игриво проворковала она, поглядывая на мой пах, — как пошло-то…

— Да я так-то про этот, — поставив игру на паузу, я показал ей еще один джойстик от консоли.

— А я вот про тот… — сочные девичьи губы лукаво изогнулись и сами потянулись к моим губам, переводя сражение в интимную плоскость.

Так же уверенно, как я проводил комбо на экране, теперь наша богиня проводила комбо своим язычком в моем рту, а я отбивался от нее своим — эта версия файтинга мне нравилась даже больше. Мы пробовали прием за приемом. Пока ее рука вовсю наглаживала мой пах сквозь брюки, моя скользнула под подол ее домашнего платья и добралась до трусиков, щупая которые, я все больше ощущал, что ее игровая площадка уже готова для игр с проникновением. Да и мой джойстик, который она так усердно ласкала, уже перешел в боевой режим.

Однако стоило об этом подумать, как в гостиной раздался скрип двери.

— Ребят, чаю хоти…

Марианка мигом отодвинулась от меня, убрав свои губы с моих губ, а свою руку с моего паха. И только моя ладонь забыто осталась на ее голой коленке.

— А чем это вы тут занимаетесь? — подошла к дивану Полина и строго скрестила руки на огромной груди.

Ep. 139. Все тайное становится явным

— Ну мы… это… — начал я, видя, как Полина придирчиво оглядывает немного растрепанных нас.

— В игры играем, — невинно закончила за меня Марианка, кивая на зависшую на экране картинку файтинга.

— Ага, — подтвердил я, протягивая как доказательство консольный джойстик.

И только в этот момент сообразил, что другая моя рука все еще лежала на мягонькой коленке моей сестрички. Два девичьих взгляда мигом уперлись в нее. Наша Венера ласково треснула меня локотком под бочок, и я быстро убрал ладонь. Никто же ничего не видел, правда?

— Ромк, я же тебя просила, — проворчала моя управляющая, вопреки традиции, решив это не игнорировать. — Вы же как брат и сестра!.. А тебе, Марианка, — повернулась она к Марианке, видимо, решив, что та сестра еще и ей, — я запрещаю тебе позволять Роме много!

— Правда? — немного удивленно протянула ее новая подопечная, только сейчас узнавшая, что вместе с преимуществами получила еще и обязанности. — Запрещаешь?

— Да, запрещаю! — с каждым словом заводилась наша теперь общая вторая мамочка. — Ты его не знаешь! Он очень испортился!.. Начинается все невинно: сидите на диванчике, рука на коленочке, поглаживает тебя… А потом оглянуться не успеешь, а он уже тебя трахает! Дырку разрабатывает! «А-а! О-о!» — опять ударилась она в пантомиму. — И стонут у него целыми днями пачками!.. Ты не одна из тех, кого он трахает! Это для твоего же блага!

— Спасибо, конечно, — со скепсисом отозвалась на такую горячность наша Венера, — но я сама могу решать, кто меня будет трахать, а кто нет…

Надо отметить, чем чаще в этой комнате произносили слово «трахать», тем сильнее разрумянивалась Полина, неиллюзорно доказывая, что дедушка Фрейд был прав. Все подавляемые желания выплескиваются через рот — для компенсации. Того и гляди, сейчас ладошку между ног запустит и начнет надрачивать, приговаривая «я в этом доме не трахаюсь — и ты в этом доме трахаться не будешь!»

— Ну нет! — с жаром выдохнула моя хаус-леди. — Пока я здесь главная, я не позволю ничего такого под своей крышей!..

Что и требовалось доказать.

— Вообще-то, под моей крышей, — поправил я.

— Ты еще мне поговори! — натурально прорычала красотка постарше. — Отвернуться не успеваю, как уже кого-то лапаешь!

— Полин, — прищурилась Маринка, — ты что, ревнуешь? Ко мне?..

— Так, все, хватит! — прогремело в ответ. — Хватит мне зубы заговаривать! Оба марш по своим комнатам! Я несу за вас ответственность!

Я уж было открыл рот, чтобы возразить: «Полин, это все компенсация! Дай мне сделать тебе „а-а! о-о!“ — и все твое недовольство сразу исчезнет…» Однако сестренка меня опередила.

— Хорошо, Полин, как скажешь, — изумительно покладисто согласилась Марианка и поднялась с дивана.

— Сразу б так! — довольно выдохнула та. — Это ради вашего же блага!

Правда, глаза одной демоницы лукаво блеснули, чего моя управляющая по наивности не заметила, а я вот оценил. Ой, что-то же будет, да?..

Поздней ночью, когда уже во всем гостевом доме погас свет, а я лежал в кровати, готовый вот-вот уснуть, в мою дверь мягко постучали. Следом порог переступила одна прекрасная ночная гостья — в розовых пушистых тапочках и коротком розовом халатике. Светлые локоны игриво разлетались по плечам, а голубые глаза кокетливо мерцали в полумраке.

— Я тут подумала, — подходя к моей постели, проворковала Марианка, — а ведь ты прав… Это твой дом…

Пальцы с длинными голубыми ноготками неспешно поигрывали узлом на поясе халата, приковывая все мое внимание, заставляя гадать, что же скрыто под этой розовой оберткой.

— Так что это тебя я должна благодарить за то, что приютил, — продолжила ночная гостья, подставляя мне узелок, который смотрелся как бантик на подарке.

Не став медлить, я его развязал, с удовольствием развернул эту розовую обертку и залюбовался обнаженным девичьим телом.

— Ну давай, — добавила владелица этих идеальных прелестей, крайне довольная тем, как я на них смотрю, — возьми с бедной девушки плату за проживание…

О таком меня не надо просить дважды. Подхватив красотку за ее безупречную попу, я утянул ее на кровать и подмял под себя.

— Ну давай, — сказал я, нависая над ней, — расплачивайся, — и жадно поймал ее губы.

Мой личный суккуб, обычно крайне ленивый, сегодня оказался очень активным — то ли завелась от всех этих разговоров про «а-а, о-о!», то ли от мысли что, прыгая на мне, бунтует против Полины, то ли за всеми тревогами переезда просто соскучилась и хотела расслабиться. В любом случае скрипы, которые она выбивала из моей кровати, и стоны, которые выжимала из меня, были в эту ночь очень сладкими и очень громкими. Хотя сама красотка стонала еще громче. Стонала и при этом приговаривала:

— Ой, надо бы потише, наверное… А то еще Полина услышит, так неудобно будет… Аа-аа!.. — и увеличивала громкость, вообще не сдерживаясь.

Время от