Миллионер и сыщик переглянулись и оба вытаращили глаза. Они оба испытали одновременно чувство крайнего изумления.

— О чем вы говорите, ваше высочество?! — спросил миллионер.

— Разве у вас пропали драгоценности? — спросил сыщик.

— Конечно! — воскликнула Соколова. — Я проснулась, стала размышлять, что я надену сегодня, открыла шкатулку, а там — там пусто! Но простите, если вы не знали об этой пропаже — а вы и не могли о ней знать, о ней пока никто не знает, — почему вы выразили мне сочувствие? О каком горе вы говорили?

И снова Силантьев и Гуров переглянулись — теперь уже со смущенным видом.

— Видите ли, ваше высочество… — пробормотал хозяин поместья.

— Я должен сообщить вам печальную новость, — сказал сыщик.

— Какую новость? — спросила Соколова. Ее лицо неуловимо изменилось. Только что оно выражало возмущение и гнев (пожалуй, немного театральный, по мнению Гурова), теперь же на нем явственно проступила тревога. — Что-то случилось… с Константином?

— К сожалению, это правда, — отвечал Гуров. — Должен вам сообщить, что ваш друг трагически погиб.

Вот теперь лицо графини выражало настоящее, неподдельное горе. Вдруг ее рот перекосился, и графиня зарыдала — неудержимо, отчаянно, как простая баба. Валерий Силантьев поспешил ее обнять, прижал к груди.

— Я понимаю… — бормотал он. — Такое горе… Я постараюсь как-то помочь…

Внезапно графиня перестала рыдать, высвободилась из объятий миллионера и взглянула не на него, а на Гурова.

— Так вы сыщик? — спросила она требовательно.

— Да, я полковник полиции, — отвечал Гуров.

— Из Москвы?

— Да, я работаю в Главном управлении по…

— Это хорошо, — перебила она его. — Надеюсь, вы сможете найти убийцу Константина.

— Да, я тоже надеюсь, что мы найдем преступника, — отвечал Гуров. — Но, простите, почему вы решили, что ваш друг убит? Я не говорил об убийстве. Я лишь сказал, что он погиб…

Графиня пожала плечами.

— Интересно, а как еще можно погибнуть в этих местах? — сказала она. — Здесь не Альпы и не Тихий океан. Я сразу поняла, что его убили. Где это случилось?

— Во дворце, — объяснил сыщик. — В глубине дворца, где пока ничего не убрано, везде битый кирпич… Там, в одной из комнат…

— Я могу его увидеть? — спросила Соколова. Ее слезы высохли, у нее был решительный вид.

— Да, конечно, — отвечал сыщик. — Я сам хотел просить вас об этом — ведь мне необходимо провести опознание убитого. Но теперь меня интересует также пропажа ваших драгоценностей. Ведь они действительно пропали, я не ослышался?

— Нет, вы не ослышались, — отвечала графиня. — Но теперь, после смерти Константина, это уже не имеет никакого значения. Идемте, покажите мне его, я должна его увидеть.

Глава 9

Гуров предложил графине руку, та охотно на нее оперлась, и они направились к дворцу. По дороге сыщик размышлял о том, что его спутница, конечно, не сможет добраться в комнату, где лежал убитый, и что придется ускоренным порядком организовать перенос тела убитого барона наружу. Однако когда они подошли к дворцу, он, к своему удивлению, обнаружил лежащее на носилках у дверей дворца тело барона Лохвицкого. Над ним склонились два человека, которых сыщик не знал, а рядом стоял капитан Иванов.

Когда они подошли к этому месту, Гуров попросил графиню минуту подождать, а сам подошел к капитану и спросил:

— Зачем ты перенес тело сюда еще до прибытия бригады?

— Почему же «до прибытия»? — удивился Иванов. — Бригада еще полчаса назад приехала. Просто она приехала не из Москвы, а из Коломны, а это, сами понимаете, не так далеко.

— А фотограф уже успел все заснять?

— Да, фотограф уже отработал, сидит в автобусе, — сказал капитан и кивнул в сторону дороги, на которой стоял полицейский микроавтобус. — Сейчас врач тело осматривает.

— Скажи своим людям, чтобы отошли на минуту в сторону, — попросил Гуров. — Видишь, графиня пришла, она проведет опознание, можно будет составить об этом протокол, она позже подпишет.

Иванов подошел к врачам, тихо сказал им, что требовалось, и они отошли в сторону. Гуров подвел женщину к носилкам и снял простыню с лица убитого. Графиня не стала склоняться над трупом своего друга. Постояла несколько минут над телом, потом глухо произнесла:

— Да, это Константин.

И отошла в сторону, направилась в сторону гостиницы. Гуров догнал ее.

— Вы сказали, что у вас пропали драгоценности, — напомнил он. — Мне надо осмотреть место, где они находились, задать вам несколько вопросов о том, как вы провели вчерашний вечер, как обнаружили пропажу.

Женщина передернула плечами, словно от холода.

— Да, мои бриллианты пропали, — все так же глухо сказала она. — Но теперь, когда погиб Костя… К тому же они были застрахованы, я должна получить компенсацию. Но вы правы, какие-то действия, которые требуются в таком случае, надо произвести. Мне нужен будет от вас протокол, что драгоценности действительно пропали, без этой бумаги я не смогу получить страховку. Идемте, я покажу вам шкатулку, где они лежали, отвечу на ваши вопросы. И у меня тоже будет вопрос — о похоронах…

— Да, такой вопрос, конечно, возникнет, — согласился Гуров. — Но не сегодня и не завтра. Чтобы выдать вам тело для похорон, мы должны закончить все следственные действия. А мы их толком еще не начинали. Так что давайте отложим этот разговор до завтрашнего дня.

— Но я не хочу ждать завтрашнего дня! — возразила графиня, и в ее голосе прозвенел металл. — Я не хочу оставаться здесь ни одного часа! Я уеду сегодня, и как можно скорее. Распоряжусь насчет похорон Константина — и уеду.

— Боюсь, что это не удастся, мадам, — сказал Гуров. — Произошло убийство, понимаете? Мы должны найти преступника. Для этого необходимо опросить всех свидетелей, и не просто опросить, а проверить их показания, сличить одно с другим. Вы являетесь одним из важнейших свидетелей в этом деле, если не самым важным. Поэтому я никак не могу разрешить вам отсюда уехать.

— А если я наплюю на ваш запрет и уеду сама? — зло спросила графиня Соколова.

— В таком случае вас задержат, — твердо отвечал Гуров. — Если потребуется, заключат под стражу.

— В тюрьму, что ли?

— Если потребуется, то и в тюрьму.

— Если так, то я не желаю с вами ни о чем разговаривать, — надменно заявила Соколова. — И показывать вам ничего не буду, и на вопросы отвечать тоже не стану. Так что можете не трудиться, не надо меня никуда провожать. До своей комнаты я сама дойду. Дойду до своей комнаты, соберу вещи и уеду отсюда. Слышите: я все равно уеду, как бы вы ни пытались меня задержать!

И она отвернулась от сыщика, гордо вскинула голову и направилась прочь.

Надо сказать, что