Начались телеги с посудой. Глиняная, железная, деревянная, зря Севар не привез деревянную посуду, которую делает, как он сказал, для души и радости. Его работа была куда более изящной, нежели здешняя. Стекла, видимо, в этом мире не было. Ряд с украшениями был больше похож на ларек с фурнитурой для мебели, тут были деревянные пуговицы, броши из сушеных трав, железные чеканные серьги, кое-как, словно детьми согнутые из железа кольца — грубая работа.

Телега с кожей была на этот момент для меня самой шикарной. Пояса разной ширины и качества выделки, сапоги и безрукавки, был даже плащ, который стоил целых десять суалов.

Наконец, добравшись до самых интересных для меня рядов, я в предвкушении отошла сначала ближе к морю, и посмотрела на них издали, и обратила внимание на те столы, у которых толпится больше народу, и пошла туда. Сначала я увидела шелк. Он был хуже, чем одежда на мужчинах, прибывших из-за моря, но это был шелк. А еще, здесь были очень прочные шелковые нитки, веревки. Если шелк мне пока ни к чему, то нитки мне нужны. А еще, я искала что-то, что хоть отдаленно похоже на железные спицы. Стали не было. Но были иглы разной толщины и длины. Нужно обязательно купить толстые, чтобы сшивать связанные свитера и куртки.

Были молоты — железные молоты с рукояткой. Их продавал смуглый мужчина, похожий на нашего сирийца. Видимо, именно таким меня огрели в мой день рождения. Я решилась, и спросила нет ли у него железа как на молоте, только плоского. Я показывала толщину своего большого пальца и размер примерно полметра на метр. Он мотал головой, и выгибал губы уголками книзу, давая понять, что такого у него нет. Кто покупал эти молоты, неужели васары именно здесь берут свое оружие, неужели все вот так просто?

Я не успела досмотреть ряд, так как поднялся страшный шум, и я сквозь толпу рванула к нашей телеге. Когда я с круглыми от испуга глазами прибежала к Севару, он жарил над углями куски рыбы. Огромные, размером с его кулак. Запах стоял просто умопомрачительный. Эта рыба, как он объяснил, очень дешевая, но очень вкусная. Только покупать ее нужно живой, иначе, обязательно купишь тухлятину. Он купил на берегу четыре огромных, длиной почти в метр, рыбы. Он уже почистил ее, и порезал на куски. Одну полностью изжарит, чтобы есть, а три засолит с собой. Нужно будет купить еще десять, а то и больше. А еще нужно купить заморского масла — такого у нас нет. Оно дорогое, но очень хорошее. Соленой, чуть залитой маслом, рыба доезжает до дома очень хорошо, и хорошо хранится. Если вымочить соль, зимой из нее получается отличная похлебка.

Шум, который напугал меня, оказался гвалтом охраны, которая сопровождала людей Тирэса. Это повара и домоправители местного короля, которые обходят ряды, чтобы купить необходимое. В первых рядах идет минис, который собирает плату с телег. Одна телега стоит два суала на все время ярмарки. Это плата за охрану и возможность торговать и ночевать здесь спокойно. Охрана разгоняла горожан и торговцев, которые толпились между рядами, чтобы люди короля быстро собрали деньги и купили все необходимое.

Севар с соседом поставили телеги немного под углом, так, чтобы задние части были прижаты друг к другу, а впереди между ними получился полутораметровый зазор. Так делали многие. В этом уголке организовывали очаг, там варили еду, сушили выстиранные вещи. Севар усадил меня в угол, и выложил рыбу на доску из телеги. У нас закончился хлеб, и ели мы только рыбу. Я урчала как кошка, потому что каши и сладкие клубни — это полезно, а рыба — это вкусно. Севар велел есть сколько я хочу, и тоже заурчал, облизывая пальцы.

Не все покупали олу кувшинами. Один кувшин Севара был примерно двадцать литров. Была мера в треть кувшина. Он отливал в принесенные с собой емкости. Одна треть стоила три суала. Значит, кувшин стоил девять, а у нас их двадцать. Севар хорошо ценил свой напиток, и знал, что до конца ярмарки он все продаст. С рыбой мы выпили по кружке олы. Это был первый шикарный ужин за все пребывание здесь. Рыба и белое сухое вино. Я сидела на доске, вставленной в колеса между телегами, а ощущение от еды было такое, что я сижу в ресторане. Нежнейшее белое мясо было сочным, а на брюшках жирным. Я съела почти два куска, когда гвалт начал приближаться к нашему ряду.

— Сири, срочно доставай свои товары, — Севар бросил в огонь кости, взял котелок с теплой водой, и позвал меня мыть руки. — не бойся, цену на шапки и носки говори, а вот одеяло, спроси, сколько готовы за него дать, но не продавай дешевле трех суалов, если уйдут, они вернутся завтра.

Я помыла руки, и полила из котелка на руки Севару. Залезла в телегу, развязала узлы и вынула пару носков, чулок, пару шапок, и одеяло. Разложила на краю телеги. Спустилась на землю, и отошла в костру. Севар стоял рядом со мной, и смотрел на приближающийся кортеж. Он приготовил деньги. Подошедший минис посмотрел на телегу, забрал деньги у Севара и дал ему железный кругляш с чеканкой. Это был пропуск на выезд с ярмарки. Это значило, что мы оплатили за свою торговлю. С официального начала на ярмарку вход становится платным для купцов. На въезде стоит человек, продающий эти кругляши, и собирающий на выезде. Пустая телега с покупателем на въезде получает кругляш меньшего диаметра за десять рамов. На выезде покупатели отдают свой кругляш. Пешие покупатели проходят бесплатно.

За минисом шли человек десять, и подходили к каждой телеге. К нам подошел мужчина и женщина. Мужчина купил два кувшина олы, но предварительно попросил попробовать. Он не прикоснулся к ноше, а подозвал двоих людей из охраны. Они взяли кувшины, и сразу ушли вперед. Женщина лет пятидесяти, в платье из тонкого черного льна, простроченного в несколько слоев, с интересом подошла к телеге, и подозвала двух девушек из своей свиты. Они молча брали с телеги носки, тянули в разные стороны, засовывали в них руку, нюхали, прижимали к щеке. Я решилась, и обратила на себя внимание:

— Позвольте я отведу вас чуть в сторону, и покажу вам что это. — на мое предложение одна из молодых дам в черном платье зашла со мной между телегами. Я подняла подол, и показала девушке чулок. — это чулки, они очень теплые, и в холод можно спокойно ходить на улице.

— Где вы это взяли? — она подошла ко мне вплотную, и беспардонно взялась за верх чулка, засунув в него ладонь, и задрав платье больше, чем это нужно.

— Какого хрена! — я оттолкнула ее, и спешно опустила подол, вспомнив, что белье здесь отсутствует

— Что ты делаешь, не смей меня толкать, я должна посмотреть, что это за вещи, — визжала девушка, словно ее резали.

— Спокойно, обе, — это подошла старшая, — покажи мне, только больше прошу не орать.

Я аккуратно подняла подол, повернулась к женщине. Она взялась обеими руками за мое колено, и поднимала руки кверху до середины бедра. Нащупала край чулка с вязанной резинкой, запустила под резинку ладонь, и немного потянула. Резинка вернулась в исходное положение, женщина подняла брови. Опустила подол и взяла мою ногу за лодыжку. Я разулась, и подняла к ней стопу. Она прощупала пятку, носок, и попросила снять. Я предложила посмотреть точно такой на телеге, но она показала, что снять нужно именно этот.