— Я предлагаю вам вступить со мной в брак, — серьезно сказал Анарен, и я подумала, что именно поэтому он и принарядился, и надел орден. Предложение руки и сердца серьезное дело, даже если это женитьба понарошку. — Естественно это будет просто деловой союз двух хороших людей. Не больше. Я ни на что не претендую, мне просто нужно…

— Сохранить вашу свободу от посягательств, — негромко откликнулась я. — Если мы поженимся, то ваши родители отстанут от вас с женитьбой на той девушке. Она так плоха?

— Она ждет ребенка. Не от меня. И слишком глупа и ветрена, чтобы придерживаться верности в семейной жизни, — ледяным тоном промолвил Анарен. — Но дело даже не в этом. Я хочу строить свою жизнь сам. И жену себе выберу сам, а не склоню голову и не возьму ту, которую мне приведут, — он усмехнулся и добавил: — Это в каком-то смысле основа моей души.

Я понимающе кивнула. Мы вышли к маленькому пруду, который был похож на темное круглое зеркало в оправе из кувшинок. По водной глади скользили белые лебеди — гордые, красивые, переполненные достоинством без заносчивости и презрения.

«Я выйду замуж за эльфа», — подумала я и вдруг обнаружила, что у меня дрожат руки. Что я вся дрожу.

— Не волнуйтесь, Анарен, — сказала я, пытаясь скрыть собственное волнение — без толку, оно было таким, что я с трудом держалась на ногах. — Давайте поженимся. Вы хороший, и я согласна вам помочь. Вот только сомневаюсь, что в плане приданого что-то получится, отец будет рвать и метать, когда все узнает.

Анарен рассмеялся. Махнул лоточнику, который шел по дорожке с коробками сладостей — протянул мне вафельный рожок с мармеладом, фруктами и сливками и ответил:

— Денег в нашей семейной жизни будет вдоволь, я хорошо зарабатываю.

Я откусила от рожка и не почувствовала вкуса. Отец поднимет ор выше гор, а мама будет плакать, ругаться и снова плакать. Дрянь какая, скажут они, спуталась с эльфом — но ведь замуж выходит, да за богатого!

— Не забудьте про заработок, который мне обещали, — напомнила я. Свадьба свадьбой, дружба дружбой, а денежки любят счет — это знает каждый гном. Улыбка Анарена сделалась еще шире.

— Вместо тридцати крон будет три тысячи, — твердо сказал он. — Заглянем на обратном пути в магазин, вам нужно выбрать платье.

* * *

Анарен

Но до улицы с модными магазинами мы так и не добрались. Стоило нам направиться прочь от пруда, как перед моим лицом возникло связь-перо — легкое птичье перышко, которое пляшет по ветру, но возьмешь его в руки, и оно развернется письмом. Такая вещица стоила намного дороже тьмы-желе, была во многом уникальной, и Хельга даже ахнула от удивленного восторга, когда перо раскрылось в моих руках посланием на гербовой бумаге с зелеными королевскими печатями.

Вчитавшись, я понял, что стандартные неприятности выходного дня и не думают заканчиваться.

— Что-то случилось? — встревоженно спросила Хельга. Я аккуратно свернул письмо, спрятал его во внутренний карман сюртука и ответил:

— Придется работать весь вечер и всю ночь. Будете мне ассистировать.

— Буду, — с готовностью откликнулась гномка. — Что нужно делать?

— Подавать мне инструменты, убирать реактивы и поддерживать огонь под сосудами, — сказал я. — Артефакт, за который мне дали орден, вышел из строя, нужен новый.

Хельга так разволновалась, что от нее брызгало сиреневыми искрами — невзначай скользнув по ее волосам заклинанием, я увидел их тем зрением, которым смотрел на свои артефакты, проверяя их готовность и заполненность.

— Слушайте! — воскликнула она громким шепотом. — Возможно, из-за этого артефакта тот хмырь с духами и прислал нам змея!

— Очень может быть, — согласился я. Мимо нас прошли двое полицейских, которые патрулировали парк, козырнули с важным видом, который тотчас же сменился нескрываемой заинтересованностью. — Меня сейчас волнует другое.

— Что именно?

Мы добрались до выхода из парка, и я махнул извозчику, который только что высадил у ворот нарядное семейство — матушку в шелках и кружевах, детей мал мала меньше и родителя: тот поклонился мне так, словно я когда-то вырвал его из пасти у смерти.

Возможно, так оно и было. Я сейчас тоже был взволнован.

— Почему мой артефакт вышел из строя? — спросил я, когда мы разместились на скамье, и экипаж быстро и плавно двинулся в сторону моей Бузинной улицы. — Я всегда ставлю несколько уровней защиты, он должен стабильно работать еще полгода. Потом его прислали бы на обновление и перезагрузку.

Хельга нахмурилась.

— Он не вышел из строя. Его вывели, — негромко сказала она. — И прислали в Холинбург убийцу, чтобы вы не успели его исправить.

От этого веяло детективным романом в мягкой желтой обложке, но я понимал, что Хельга права. Это не просто конкуренция за заказ от королевской семьи. Это что-то намного хуже.

— Кто мог это сделать? — спросила Хельга. — Вы знаете способности артефакторов лучше, чем я.

Я неопределенно пожал плечами. Никто не мог. Для того, чтобы разрушить все уровни защиты и вывести артефакт из строя — а именно это и произошло, судя по королевскому письму — злоумышленник должен был обладать магией невероятной глубины. Такой, какой не было ни у одного из артефакторов королевства.

— Не знаю, — честно ответил я. — Но…

Экипаж вдруг мягко приподняло над мостовой, и я услышал, как откуда-то снизу с величавой неторопливостью разливается плавно нарастающий гул.

Время словно бы замедлилось. Потекло неспешно, чтобы я успел увидеть все: и компанию молодых людей, которые заходили в открытые двери паба, но обернулись, разинув рты от удивления, и пекаря, который выставлял свежие плюшки в витрину на другой стороне улицы, и бродячую собаку, которая задрала ногу на фонарный столб, и красно-рыжие лепестки огня, что принялись разливаться у нас под ногами.

Хельга вскрикнула. Ее слабый возглас донесся до меня словно через огромную пуховую подушку, и я увидел, как дрогнули складки ее юбки, поднимаясь пышным колоколом. Пламя струилось к носкам ее туфель. Возница дернул поводья, лошади издали тоскливый смертный хрип.

С моей ладони соскользнул цветок заклинания — бледно-синий с зеленоватыми краями, он ударил в пол, и нас окутало туманом.

Хельгу швырнуло мне в руки — я успел обнять ее, и время рвануло вперед. Мир наполнился грохотом, огнем и дымом, нас швырнуло вверх и в сторону, и я почувствовал удар по голове — зацепило каким-то обломком экипажа.

Потом мы грохнулись на мостовую, и я успел закрыть Хельгу собой. Еще один обломок прилетел в спину, где-то закричали, и