Первой мыслью и движением Вовки было броситься на него.

– Стой-стой! – предупредил чернявый, подняв голову, – давай успокоимся! Я сюда не драться пришёл.

Вова встал на ноги.

– Ты обманщик!

Чернявый скривился:

– Обманщик я или нет, разберёмся потом, сейчас вопрос в другом: ты выйти отсюда хочешь?

Вовка тяжело дышал, всё внутри него кипело, но выйти он хотел.

– Ну, хочу.

– Вот и ладненько. Давай заключим на время мир, идёт? Ты не будешь при каждом удобном и не удобном случае на меня бросаться, а я взамен выведу тебя отсюда, ну и покажу что и как. Идёт?

– Хорошо.

– Отлично! Так, – глянул на часы чернявый. Только тут Вовка заметил, что у того на запястье обоих рук было по трое часов и все они показывали разное время.

– Кажись, успеваем, – каким-то способом определил он, – но прежде чем уйти, надо избавиться от всего, что ты принёс с собой. Выкидывай всё.

– Зачем это? – сощурился Вовка.

Чернявый закатил глаза, что-то сказал невнятно. Всем своим видом он показывал крайнюю степень раздражения.

– Ты много ещё вопросов задавать будешь? Так надо! Правила здесь такие! Доволен?

Вовка не двинулся с места. Пусть чернявый ориентировался «здесь» лучше, но он хотел знать почему и вообще, где это «здесь»?

– И за что мне такое ангельское терпение! – воскликнул чернявый, рассмотрев в Вовчике горой вставшую настырность, – отсюда запрещается выходить с любыми вещами связывающими тебя с домом. У нас тут всё есть для жизни. Это противозаконно! И меня, как человека поручившегося за тебя, могут посадить в тюрьму, если ты хоть что-нибудь пронесёшь с собой.

– Я не просил тебя поручаться, – просто сказал Вова.

– Да? Ну, и как знаешь! – зло бросил чернявый, что-то сделал и перед ним открылась дверь.

Одновременно с раскрывшейся дверью донёсся шум автомобилей, гудки, крики. Не мешкая, Вова бросился к чернявому, но он находился далеко. Поэтому, когда подбежал – на том месте опять была глухая стена с нарисованными на ней небом и травой.

Вовчик принялся бить, колошматить и стучать по ней, но ничего путёвого не вышло. По всему выходило, что он оказался в какой-то тюрьме.

Выбившись из сил и разбив кулаки, Вовка бросился на пластиковый газон. Он уже сто раз пожалел, что ушёл из дому и в отсутствии чернявого, специально напоминавшему ему, уже не считал это такой правильной идеей.

К тому же сильно хотелось есть. Вова достал свои припасы, но вот беда! Все они были сладкими, а пить у него не было.

Ведь он так и не купил воды.

– Так что? – послышался противный голос чернявого, – выходим или как?

Вовка подскочил. Он сам не заметил, как опять задремал. Ему снилось, что он был дома и пил горячий, вкусный чай, какой умеет заваривать папа.

На этот раз он ничего не ответил, но не сводил глаз с мерзкого мальчишки. По его взгляду, чернявый понял, что лучше убраться по добру по здорову. Дверь захлопнулась раньше, чем Вова сумел добежать. Даже щели не осталось. Причём, на этот раз, чернявый появился с противоположной стороны, ведь Вовка не сходил с места около прошлой двери.

Так продолжалось несколько раз. Чернявый появлялся и исчезал, а Вова всё пытался разгадать механизм. Но вечно так быть не могло, ведь Вова был человеком, ребёнком, а пить хотелось уже нестерпимо.

Легко представлять себе, читая книги о потерпевших кораблекрушение матросов, как они страдали от жажды, запивая прочитанные строчки чаем. Когда же сам понимаешь, что такое жажда без возможности утолить её – это совсем другое. Но чернявый, каким бы мерзким он не был, не желал Вовкиной смерти. Но и никогда не делал ничего просто так. В следующее своё появление в руках у него была бутылка с водой.

– На вот, – кинул он её, – попей.

Вова поймал. Однако не стал пить, а внимательно её рассмотрел. Бутылка была новая и запечатанная.

– Да не бойся ты! – скривился чернявый, – никто тебя травить не будет. Сдался ты!

Вода оказалась прохладной и необычайно вкусной. Вовка выпил весь бутыль.

– Ну, и долго ты ещё будешь тут сидеть? Давай так, вещи твои будут лежать здесь, никто их не утащит! Даю слово.

Слово чернявого в общем-то ничего не стоило, об этом Вова уже догадывался, но и оставаться здесь дольше ему не хотелось. Сколько прошло: день, два? В месте, где нет смены дня и нет часов, время совершает удивительные кульбиты и один час может показаться целой вечностью, а череда дней – слиться в несколько секунд.

– Поверь мне, тебе ничего из того, что у тебя есть здесь – не пригодится. Это мир чудес и возможностей! Здесь есть всё!

Всё же Вовка колебался. Это были его вещи, с ними он чувствовал себя собой, кроме того, через них чувствовал свой дом.

– Или…, – прищурился черняввый, – ты хочешь каждый раз глядя на, – что там у тебя в рюкзаке? не знаю, – вспоминать дом, где все увиваются за твоим голосящим братиком? Разве ты не хотел уйти, показать, что ты и так проживёшь? Так сделай это!

Отступившая на второй план обида на родителей, опять вышла вперёд. Чернявый ловко выманил её наружу в нужное ему время.

Вовка, позабывший с чего всё началось, вспомнил, почему оказался здесь. Он ведь действительно хотел уйти и, кажется, уже ушёл так далеко, что без помощи чернявого ему теперь не справиться. Как бы он не не нравился Вовчику, только он и мог вызволить его из всей это дурацкой истории. В какую сам же его и заманил. Но, в конце концов – зачем он действительно думает про родителей, когда они про него и думать забыли?!

Вовка согласился, но с условием:

– Рюкзак я оставлю.

Чернявый приценился.

– Рюкзак? А, валяй! Вдруг пригодится спрятать туда что-нибудь.

Вовка принялся вытряхивать, а чернявый внимательно осматривал всё, что падало из него. Вскоре рюкзак был опустошён.

– Это всё? – недоверчиво спросил чернявый.

– Да.

– Хм, а в карманах?

Вова выложил фантик, камень, крышку от бутылки и деньги.

– А, это моё, – забрал их чернявый. – Точно всё?

Вова вывернул карманы наружу. Посыпался песок и крошки от хлеба. Чернявый подошёл к кучке вещей, разбросал их ногами, носком пнул книгу.

– Ну-ну-у, – протянул он, подозрительно посмотрел на Вовчика, опять на вещи, – кажись действительно всё. Ладно, пошли. Только не вздумай на меня кидаться! Предупреждаю.

Вовка и не думал. Сейчас, по крайней мере. Он хотел уже выбраться, наконец, отсюда и поесть.

Чернявый сделал несколько шагов в сторону, потом повернул на право, пошёл вперёд вдоль какой-то невидимой линии. Спустя несколько шагов его руки во что-то упёрлись.