Вова был так подавлен, что даже не спрашивал, откуда чернявый всё знает, а тот, оседлав коня, лихо продолжал:

– … а раз так, то ты имеешь полное право на те деньги, что оставили, типа, на подарок, а на самом деле откупившись от тебя.

– А…

– Не важно откуда знаю! – самодовольно бросил чернявый, – но это так.

Вовка опустил голову.

– Ну-ну, чего грустишь? Не всё так плохо, как кажется! Если подумать – у тебя же целая гора денег! Подарок то своему дружку, которому, кстати, тоже на тебя плевать, иначе бы он был сейчас с тобой, ты хотел подарить ого-го! Дорогой! А раз так всё складывается, то ты можешь, с абсолютно чистой совестью, потратить деньги на что-нибудь другое!

– На другое?

– Да! Разве ты не заслужил?

Чернявый пристально вгляделся в Вовчика. Видимо он увидел что-то, что ему не понравилось, потому что он сразу же круто поменял тональность:

– Ну-ну, может я и хватанул лишнего! Занесло, с кем не бывает? Если ты так переживаешь из-за этого, что, конечно, похвально, я не спорю, то купи подарок! Купи! Только не тот, какой хотел, а подешевле. Всё равно никто не узнает, твой папа даже не удосужился спросить, что ты хотел подарить. Ему уже плевать. Сдачу оставишь себе. Как тебе, а? Здорово я придумал! – чернявый захохотал.

– Не, не могу я, – неуверенно промычал Вовка, – ведь мне…

– Как не можешь? – перебил чернявый, теперь он стоял прямо напротив, – Не смеши мои трусы. Не может он! Хорошо, раз не можешь, скажи мне тогда: как ты жить собрался то? Кушать что будешь?

– У меня есть…

– Что у тебя есть? Пара булочек? А воду взял?

Вовка воду не взял.

– Вот так вот! Ха! Ну-ну, а как же ты без воды жить собрался? Вот сейчас пить захочешь? Что, домой побежишь? Или ты знаешь секрет как обойтись?

Чернявый ухмыльнулся. Вовка замотал головой.

– То-то же! Я тебе дело советую! Значит тут без вариантов, деньги нужны, – со знанием дела говорил чернявый, – если ты, конечно, не сдрейфил и не побежишь домой сейчас?

– Никуда я не побегу!

– Я так и думал. Пошли в магазин, купишь себе бутербродов всяких, мороженого, чипсов. Ну, и воды, конечно. Родителям на тебя уже всё равно, а тебе кушать надо!

Можно сколько угодно удивляться, что Вовк не прогнал чернявого, как прежде, но на самом деле ничего удивительного в этом не было вовсе. Раньше он чувствовал за собой семью: папу, маму, а теперь.… Теперь же обида размером с целую планету и жалость к самому себе подмяли его. Ведь он был ребёнком, а дети всегда чувствуют всё как через увеличительное стекло. Даже блошка становится слоном. Неудивительно, что появление младшего брата и переключение внимания родителей на него, так подействовало на Вовку. Ум ему подсказывал, что это всё только потому, что братик маленький, но эмоции в его возрасте гораздо сильнее, они с лёгкостью заглушили «глупые измышления» мозга.

Чернявый же, по натуре своей, знал, когда надо появляться. У него был природный нюх на подобные ситуации. Поэтому сейчас и лил беспрепятственно сладкие речи, обращаясь к эмоциям, а Вова слушал.

Вовка подумал, что ему и вправду нужны деньги. Нет, на день рождения он сходит. Он не будет тратить всё на себя. Купит какой-нибудь подарок – набор индейцев, например, быстро подарит и убежит. А дальше то как-то жить надо!

Его мысли уловил чернявый, нехорошо улыбнулся.

– Давай, воды купим, – открыл он дверь в магазин, придвинувшись для этого к Вовчику, задел шорты.

И тут Вова сообразил, что деньги то на подарок он не брал! Только копилку. Он полез в рюкзак за ней.

– Эй, ты куда лезешь? – удивился чернявый.

– Так я не взял деньги. Сейчас достану свои.

– Как не взял? – дверь с грохотом от слишком тугого доводчика, захлопнулась, – Папа их тебе в карман шорт разве не положил?

– В карман шорт? – Вовка удивился, но хлопнул себя по карманам. Действительно, что-то в них было. Он достал две бумажки.

– Вот! А говорил нету, пошли! – чернявый выплюнув спичку прямо на асфальт мимо урны и опять распахнул дверь в магазин.

Вдруг Вовк почувствовал, что всё стало происходить будто в тумане. Однако не смог ухватиться за эту догадку, зашёл внутрь.

– Мороженное. И попить, – сказал он, протягивая одну из бумажек продавцу.

И тут произошло что-то совсем странное. В тот самый момент, когда женщина-продавец приняла деньги, всё вокруг изменилось.

Прилавки, стены, окна, холодильники, еда, бутылки с водой – в общем всё, что было в магазине и даже сама продавец, – вытянулось, потом скрутилось, перекрутилось, растянулось в ширь и опять сжалось. Вовка чувствовал, как и его крутит точно так же. Как будто затягивает в воронку.

Крикнуть он не успел, всё пропало.

Когда тело перестало завязываться в узел и развязываться из него, а под ногами оказалась твёрдая земля, Вовка понял, что стоит на четвереньках. И хоть окружающий мир вновь стал незыблемым, как скала, внутри него всё бурлило, булькало, ходило ходуном и, что хуже всего, готово было выплеснуться наружу при малейшем движении. Сверх того, перед глазами пульсировали тёмные пятна, а в ушах стоял гул, будто в них задувал ветер вырвавшийся из узкого тоннеля.

Если говорить честно-откровенно, то Вовка чувствовал себя так, как если бы он отравился грибами и вдобавок к этому, попал в шторм в открытом океане.

– Эка тебя раскочевряжело, – развеселился от вида страдающего Вовки чернявый, чувствовавший себя вполне здоровым. Он, как ни в чём не бывало, крепко стоял на ногах.

– Ну-ну, не боись, пройдёт. У всех так в первый раз, с непривычки, так сказать.

Он подошёл к стоящему на четвереньках Вовке и со смехом пихнул его.

– Э.. буль.., – Вова с трудом устоял, но от толчка, успокоившиеся немного внутренности вновь заколыхались.

– Ой, извиняюсь, извинтеляюсь, прямо таки и подшутить нельзя. Я же не знал, что тебе так плохо, – гаденькая улыбочка вновь заиграла на его лице.

Гримасничество чернявого Вовка не видел. Ему вообще сейчас было не до него. Он попробовал закрыть глаза, но стало только хуже. Тогда он с трудом приподнял кружащуюся, как юла голову и глянул вдаль. Перед ним предстала картина аккуратно подстриженного газона, уходящего к горизонту. Там он поймал взглядом кудрявое облачко и остановился на нём. Облако весело неподвижно, что и нужно было сошедшему с ума вестибулярному аппарату Вовки.

Спустя несколько минут, почувствовав себя лучше, Вовка попытался подняться. Это оказалось нелегко, всё-таки слабость в ногах ещё не прошла.

– О! – кисло протянул изрядно истомившийся чернявый, хотя прошло не более пяти минут, – явление Вовчика народу. Благодарим, покорно! – тут он сделал реверанс и склонился в глубоком поклоне, – Я уж думал, что застряну тут с тобой до вечера. А у меня дела, между прочим!