Оказавшись наверху, в комнате любезно предоставленной «добряком» Бонасье, д’Артаньян с укором поглядел на новоиспеченного слугу. «А что, я получил всё, чего хотел, и квартиру, и слугу. Он конечно плут немалый, ну, да это может и неплохо. По крайней мере, так гораздо веселей» подумал гасконец, произнеся вслух:

– Стало быть, ты теперь мой слуга?

– Ну, если сударь не желает.

– Да ладно тебе, сударь желает. Но вот только как же быть с красавицей Полин?

Пикардиец метнул в хозяина испепеляющий взгляд человека, в сокровенные чертоги которого вероломно вторглись. Схватив ведро, он решительно направился к двери.

– Я принесу воды!

Но на пороге остановившись, с горечью произнёс:

– Полин умерла два года назад, её унесла болезнь святого Рокка4, во время этой же эпидемии скончались и булочник Рюло и сержант Лепросьель.

С трудом сдерживая слезы, вымолвил Планше и скрылся за дверью.

1 Бастилия – Крепость, полное название – Бастилия Сент-Антуан. Была построена в 1370-1381 гг. и являлась лишь одной из многочисленных башен окружавших Париж. Изначально несла оборонительные функции, затем превращена в тюрьму.

2 Экю – денежная единица Франции.

3 Пикардия – историческая область на севере Франции.

4 болезнь Святого Рокка – чума.

ГЛАВА 8 «Анжуйцы»

ФРАНЦИЯ. АНЖУ. МАЛЕНЬКИЙ ГОРОДОК БЛИЗ АНЖЕРА.

Сержант гвардии кардинала Ришелье, Констан де Самойль, остановил своего взмыленного коня на опушке леса. Оказавшись на краю высокого холма, с которого открывался вид на долину, он привстал на стременах. За спиной шумел вековой лес, внизу виднелись красные, островерхие крыши родного городка, что находился в провинции Анжу, близ главного города – Анжер. Из чащи, над головой шевалье, вылетел орел, испугав рысака, вставшего на дыбы. Гвардеец, удержавшись в седле, усмирил коня, провожая взглядом воспарившую птицу. «К чему бы это? Добрый ли, дурной ли знак?» -подумал де Самойль. Он с улыбкой оглядел открывшуюся панораму: его сердце сжали воспоминания, а предчувствие скорой встречи с друзьями, заставило Констана пришпорить рысака, пустив в галоп. Миновав городские ворота, конь анжуйца перешел на рысь. Продвигаясь знакомыми улочками, вертя головой, де Самойль незаметно для себя выехал на центральную площадь. Здесь, на противоположной стороне от старого собора, находился маленький кабачок – «Весельчак Денье», где когда-то он с друзьями частенько проводил время. Констан поймал себя на мысли, что всё это было так давно, будто в другой, прошлой жизни, не вернуть, не забыть которую он не в состоянии. Гвардеец остановил скакуна, спешился и вошел в трактир. Оглядевшись по сторонам, он увидел, за столом, возле распахнутого окна, двух молодых людей.

Один из них, тот, кто сидел спиной к входу – невысокий, щуплый юноша с проницательным сосредоточенным взглядом, обхватив голову руками, так, что локти уперлись в колени; слегка покачиваясь, как человек, страдающий от ноющей боли; потупив взор, казалось, что-то разглядывал на грязном полу трактира. Его длинные, вьющиеся, темно-каштановые волосы, ниспадавшие на худые плечи, приходили в движение, при каждом кивке головы молодого человека. Скуластое лицо, довольно длинный с горбинкой нос выдавали в юноше гасконца, кем и являлся, по отцовской линии, Жиль де Сигиньяк.

Сидящий за тем же столом шевалье де Ро был высоким, светловолосым, хорошо сложенным, физически сильным юношей, с грубоватыми чертами лица и вечно улыбающимися глазами. Приблизившись к приятелям, Констан громко и радостно завопил:

– Пусть будут живы и не терпят невзгод жители королевства праздной глупости! Приветствую вас, висельники!

Оба анжуйца обернулись, и, увидев де Самойля, с радостью бросились к нему. Друзья обнялись и Сигиньяк воскликнул.

– Констан! Каким ветром тебя занесло в нашу глушь?

– Да вот решил проведать вас, поглядеть, чем вы здесь промышляете, не скучаете ли, проводя время на охоте и в прочих пустых развлечениях?

При этих словах Сигиньяк опустил голову и, усевшись на лавку, возле стола, еле слышно пробормотал:

– Да, пожалуй, доразвлекались.

Де Ро погрустнел и отвел взгляд. Улыбка с лица сержанта мгновенно улетучилась и он озабоченно спросил:

– Что случилось, Луи?

Тот в отчаянии махнул рукой.

– В чем дело, друзья! Жиль, что произошло?

Сигиньяк глубоко вздохнул и заговорил:

– Де База арестовали.

– За что?! Кто?!

– Ты, наверное, помнишь такого господина как граф де Бокуз, одного из самых богатых и влиятельных людей в Анжу?

Гвардеец кивнул.

– Так вот, Гийом убил на дуэли его племянника.

– Этого выскочку и труса Жофрэ?!

– Да, его. Они повздорили из-за пустяка. Я пытался унять Гийома. А Жофре, пользуясь влиятельностью дядюшки, всё подтрунивал де База. Ну, а Гийома два раза просить не нужно. Они выхватили шпаги. Ещё добавили масла в огонь дружки этого Жофре, подначивая их своими выкриками. Дело закончилось скоро, де База продырявил этого надутого павлина, даже лекарь не понадобился.

Жиль замолчал.

– Он умер?! Гийом убил его?!

Растревожился де Самойль. Жиль, обреченно кивнул. Друзья помрачнели, опустившись в тишину. Лишь де Самойль, настигнутый горем, еле заметно качая головой, прошаптал.

– Ах, Гийом, Гийом. Я всегда изумлялся твоему таланту попадать в разные скверные передряги. Где сейчас де База?

– Здесь, в башне. Сегодня вечером или, быть может, завтра утром его повезут в Анжер. Мы думали сейчас ехать к интенданту провинции, графу Радиньи, ведь у него служит помощником де Некруассон, может, он чем-то поможет?

Сигиньяк с надеждой поглядел на друга. Констан покачал головой, понуро заметив:

– Нет, Жиль, ничем он не поможет. Король подписал эдикт о запрете дуэлей. А если учесть ещё и влияние графа де Бокуза, то Гийому не избежать смертной казни.

Мрачно произнес гвардеец, закрыв лицо руками.

– Но, что же делать, Констан?!

Сдавленным голосом, переходя на крик, завопил Жиль. Де Ро за всё это время не произнес ни слова. Он, отрешенно, сидел, упершись локтями в стол, поддерживая рукой голову, и, что-то вычерчивал маленьким ножиком на засаленных досках. Сигиньяк толкнул товарища в плечо и закричал:

– Луи, а ты что же?! Ведь так не должно быть! Это не справедливо! Луи, что ты молчишь?!

– По-моему, все предельно ясно.

– Что?! Что тебе ясно?!

– Гийома нужно отбить.

Тихо произнес Луи, не отрывая взгляда от отшлифованных временем и локтями досок трактирного стола. Жиль замер, лицо его вытянулось, глаза округлились, он с изумлением, заглушившим протест, пытался осознать услышанное. А осознав, встревожился и обратил испуганный взор на де Самойля. Тот задумчиво поглядел на де Ро, затем, встретившись глазами с Сигиньяком, негромко вымолвил: