Или нет? Или лучше это сделать наедине, на нейтральной территории, дать отойти от первого шока и только потом вести в квартиру? Ох, как всё сложно-то! Завтра с тёткой посоветуюсь, и вообще — утро вечера мудренее.

Ну а когда оно, это утро, наступило, пришла с работы Ксюша и план мой разнесла в пух и прах. Мы пили кофе на кухне, я отвела Пашу в сад, а она как раз к этому времени вышла из душа.

— Ты издеваешься, да? — спросила она, дав мне почувствовать себя дурой. — Ты поставь себя на его место. Нет, я понимаю, что тебе страшно, но не надо из нас с мелким делать громоотводы, — тут мне ещё и стыдно стало. А ведь это я и пыталась подсознательно провернуть — прикрыться тёткой и сыном.

— А что же мне делать? Я вообще не представляю, как начать разговор, Ксень, — жалобно протянула я.

Она умная, она что-то подскажет.

— Значит, так. Едешь на неделе к нему, выбираешь предварительно его и Пашино фото, где сходство особенно видно, делаешь коллаж, чтобы это подчеркнуть. Открываешь на экране и показываешь Грифину. Думаю, после этого он сам начнёт разговор.

Откуда у неё только фантазия на такие выкрутасы берётся?!

— С ума сошла?! А вдруг он не поймёт?

— Он же не слепой...

Хоть я и пофыркала тогда на теткино предложение, но идея засела и прижилась в моей голове, особенно после фотосессии, когда у меня появилось множество фотографий Матвея.

К счастью, в выходные все прошло по моему плану, и наше общение было сведено к минимуму. Мы только кофе пили и обедали оба дня вместе, да и то в окружении людей. И ещё Грифин попросил фотографа сделать несколько наших с ним совместных фото. И под этим предлогом мы немножко пообнимались, но это не страшно.

А вот когда я во вторник входила в деловой центр родного города с ноутбуком, на заставке которого красовался свеженький коллаж, колени тряслись.

— Здравствуйте, Лена, Матвей у себя? — у меня даже голос немного дрожал, когда я входила в приёмную.

— Здравствуйте, вы проходите в кабинет, Диана. Он вышел, но сейчас подойдёт, — радушно встретила меня секретарь.

Ура! Отсрочка!

Вошла, подошла к столу, достала из сумки ноутбук, открыла крышку и, сев в кресло Матвея, нажала кнопку пуск. Теперь оставалось только ждать и дышать. Глубоко, ровно, так, чтобы привести в норму пульс...

Спустя минуты три у меня вроде бы начало получаться. Ещё и мордашка сына, улыбавшаяся с экрана, меня воодушевляла. И я уже почти поверила в то, что все будет хорошо, когда дверь распахнулась, и в кабинет вошёл Матвей, а с ним висящая на его руке рыдающая Ангелина. Неприятный холодок дурного предчувствия мгновенно осел комом где-то в солнечном сплетении…

— Я клянусь тебе, Матвей! Это правда! — рыдала сотрудница Грифина. — У неё есть ребёнок! Синицкий Павел, в апреле исполнилось три года!..

Грифин заметил меня и нахмурился. Я стала медленно подниматься с кресла. Это совсем не тот сценарий, который я себе расписала. Сейчас я остро почувствовала приближение паники.

— …ты бросаешь меня, беременную твоим ребёнком, ради девки с нагулянным не пойми от кого пацаном?

У меня волосы зашевелились в предчувствие катастрофы. Честно, я не знала, что в тот момент из услышанного поразило меня сильнее: что его бывшая раскопала мою тайну или что она носит его ребёнка.

— Заткнись, Лина, — Матвей стряхнул цеплявшуюся за него женскую руку и двинулся ко мне. Глаза его полыхали гневом. — Диана, Павел — твой сын? Не тёткин?

— Лина от тебя беременна? — задала я встречный вопрос онемевшими губами одновременно с ним.

*Имелось в виду стихотворение Юны Мориц

Грифин буквально выставил Ангелину за дверь и повернул замок. Вот же козёл! Так обращаться с беременной женщиной! И пусть я не испытывала к его подруге тёплых чувств, но подобное демонстративное пренебрежение возмутило меня до глубины души! Захлопнула крышку ноута, пока он не увидел коллаж.

— Ты не ответила на мой вопрос, Диана, — в его голосе клокотала едва сдерживаемая ярость. Гриф подошёл к столу и оперся на него ладонями. Я стояла напротив в не менее агрессивной позе. Всякий страх перед ним улетучился как по волшебству. — Павел тебе не племянник, а сын?

— А ты не ответил на мой! — прошипела ему в лицо.

— А что это изменит? Мальчик перестанет быть ребёнком, которого ты от меня скрыла?

— А с чего ты взял, что он твой?

— Я умею считать и знаю тебя, ледышка. Он — мой!

— Ошибаешься. Он — мой! Не думаю, что Павлушке нужен отец, который выставляет пинком под зад своих беременных любовниц ради прихоти!

Под прихотью я имела в виду себя, разумеется.

— Какая же ты дрянь, Синицкая! — желваки Грифина ходили ходуном, но голоса он не повышал. — У меня в голове сейчас не укладывается твой поступок! Как ты посмела решить все за меня и за сына?!

— Ты хотел дать мне денег на его убийство, помнишь?

— Че-го? Ты совсем больная! Никогда бы я этого не сделал на самом деле!

— Я не страдаю склерозом! Я прекрасно помню, что ты мне тогда сказал.

— Уйди, Диана, — внезапно усталым голосом сказал он и посмотрел на меня больными глазами, — пока я не сказал или не сделал что-то такое, что ты потом обернешь против меня. Уйди.

Повторять мне не надо! Подхватила ноут, запихнула его в сумку и бросилась к двери...

— И да, предупреждаю сразу: не думай, что я оставлю всё как есть. Готовься к суду, — догнали меня брошенные в спину слова.

Это был очень, очень плохой день и разговор.

Пронеслась через приёмную, где Лена успокаивала всхлипывающую бывшую Грифина, и поспешила на воздух. Меня даже не задели брошенные ими осуждающие взгляды. Меня колотило от злости. Ничего, ничего! Пошёл он куда подальше! Пусть нового ребёнка воспитывает! С Ангелиной своей пусть в люди выходит и с семьёй знакомит! Пусть она им внука и племянника рожает!

Так, стоп! Ольга и Светлана Павловна тут ни при чем. Они не виноваты, что у них такой козёл родственник. Это же надо до такого дойти?! Меня уши пока не подводят, и мозги тоже. Выводы из услышанного сделать могу. Получается, он знал о том, что его бывшая — беременна, отправил её в дальние дали, возможно, даже денег дал на «устранение проблемы», как мне когда-то предлагал. А сам нацелился на меня. При этом он ведь даже понятия не имел о Пашке! Я бы ещё могла как-то понять, если бы он знал, но ведь нет! Всё же я не ошибалась тогда, четыре года назад, когда считала его моральным уродом и эгоистом.

Уф-ф! Запрыгнула в машину, положила руки на руль — они мелко дрожали. Так! Надо успокоиться. Мне по трассе ехать... Попыталась подумать о хорошем, но добилась противоположного результата.

Чёрт! А что будет с контрактом? Хоть бы он не устроил скандал и не сорвал его. Хотя... Нет, не должен. Какие у него основания? Вывалит наше грязное бельё на всеобщее обозрение? Не думаю. Он слишком тщеславен и себя любит. Нет, за контракт можно быть спокойной.