Спать я ложился, уже точно зная, что буду делать завтра.

За два дня гробового молчания Грифина я немного успокоилась. Полностью доделала работу и сдала менеджеру — мне передали, что Матвей и фирма-заказчик все одобрили. Хоть с этой стороны можно не волноваться!

Ну а по поводу наших личных отношений я решила твердо: никаких игр в фальшивую пару! Нет, подумав хорошенько, я пришла к выводу, что не имею права осуждать Матвея за то, что он не хочет жениться на матери будущего ребёнка. Уверена на сто процентов, что он не оставит их голодать, а Лина знала на что шла. Но меня всё равно душили обида и ревность. Иррациональные, глупые, новые для меня эмоции заставляли психовать: и по поводу того, что он не звонит, и по поводу того, что вообще занимался любовью со своей помощницей. Кстати, интересно знать, когда именно закончились их отношения? А ещё я психовала из-за того, что он меня выгнал из своего кабинета — это вот особенно неприятно было вспоминать. Ну и немного боялась скандала, который вскоре разразится, если я не пойду к нему на поклон, а ещё если не сообщу своему отцу первая, что он уже три года как дед. С этой стороны меня тоже ждут ох какие крутые разборки.

Поэтому в пятницу я отвела Павлушку в сад и, вернувшись домой, влажными от волнения ручонками взялась за телефон, чтобы позвонить отцу. Три раза выдохнула и нажала вызов.

— Ди? Привет, ты чего звонишь? Случилось что-то? — удивился папа.

Правильно, я никогда не звонила ему в это время — на работе он работает и не любит, когда его отвлекают. Но это был запланированный ход — он хоть орать при сотрудниках не будет.

— Привет, папуль, — тьфу ты, он сейчас ещё больше испугается. «Папуль»? Когда я его так называла в последний раз? В пять лет? — ничего не случилось. Можешь сейчас говорить?

Да-да, вообще ничего не случилось, просто у меня для тебя потрясающая новость: дочка твоя уже три года как полная дура.

— Могу, Диана. Ты меня пугаешь!

Ну вот! Так и знала. Все у меня через одно место.

— Пап, ты только не нервничай, но Павлик — мой сын, а не Ксенин. Так получилось, пап. Прости! — выпалила, как в прорубь нырнула, и услышала разлившуюся в трубке тишину.

По моим ощущениям, пауза длилась час, но на самом деле не прошло и тридцати секунд сопения, как отец разразился тирадой:

— Ты меня в гроб решила загнать такими шутками? Сегодня не первое апреля и тебе не десять лет, дочь, чтобы такое выкидывать. Немедленно скажи, что пошутила!

Я тяжко вздохнула. Какие уж тут шутки?

— Нет, не пошутила. Павлушку родила я. Говорю тебе это сейчас, потому что, скорее всего, на днях новость разлетится по городу. Не хочу, чтобы ты узнал её из средств массовой информации или от знакомых...

— Я ушам не верю! Погоди... Мария Михална, у нас есть валерьянка или ещё какое-то успокоительное в аптечке? Хорошо. Принесите, — отвлёкся он на секретаршу, а мне аж поплохело. Доведу сейчас родителя до приступа! — А отец кто? Почему это событие наделает шума?

— Матвей Грифин...

— Ох... Диана, у меня к тебе только один вопрос: почему ты мне не сказала?

— Тебе не до меня было, пап...

— Что за бред ты несёшь? Мне всегда до тебя! — праведно возмутился отец.

Сейчас-то я это понимала, но что мне было говорить? Других-то оправданий не было.

— Прости, я сама не знаю, почему тогда так поступила. Матвей тоже не знал про отцовство до недавнего времени...

— И он? Ну ты даёшь! У тебя неприятности? — тут же прикинул что к чему отец.

— Пока не знаю...

— Приезжай с Павлом домой. Я хочу услышать все подробности не по телефону и ещё хочу ближе узнать внука, — не терпящим возражений тоном велел он, и я не посмела возражать. Мне потребуется его поддержка в случае чего.

— Хорошо, пап. Приедем завтра...

Мы попрощались.

Уф-ф, ну, вроде всё прошло не так уж и плохо. Я ожидала худшего. На душе ещё немного полегчало.

* * *

Следующим утром мы с сыном собирались в дорогу и ждали тётку с суток, чтобы попрощаться.

— А дедушка Витя хороший?

Павлик ходил за мной хвостиком по квартире, пока я бродила между ванной, кухней и нашей комнатой в поисках забытого необходимого. Так, вроде все сложила: и туалетные принадлежности, и попить, и поесть, и игрушки, и одежду на смену...

— Конечно, хороший! Мы же уже ездили с тобой к нему, не помнишь? Там у тебя и братик ещё есть — Кирюша...

— Кирюшу помню! Ура! Мы будем с ним в роботов играть, — так, а роботов-то я и не взяла. Пошла в комнату. — А дедушку не помню.

Ничего удивительного. Папа на Павлика, как на сына Ксении, вообще особого внимания не обращал и к сближению не стремился.

— Ну вот и познакомишься.

Из прихожей донеся звук открывающейся двери, и сын с радостными криками умчался встречать Ксюшу, а у меня зазвонил телефон. Думала, что это отец звонит спросить, когда мы выезжаем, но нет, на экране высветилось фото Грифина. Лучшее фото. Надо поменять. Во рту пересохло, когда я нажимала на кнопку «принять».

— Слушаю, — и голос был не мой. Какой-то глухой и хриплый.

— Здравствуй, Диана. Привези сегодня ребёнка. Мама в больнице и хочет видеть внука.

Ох, кошмар! Надеюсь, она не из-за новости про меня с Павлушкой туда попала.

— Да, конечно, я привезу. С ней все будет хорошо? Куда подъехать?

— В городскую. Как будете на месте, позвони, я спущусь, — на этом Гриф скинул звонок.

Ну вот и началось! Где бы взять машину времени и перенестись в завтра, когда всё самое страшное будет позади?

Мелкий дорогу переносил хорошо: его не укачивало, рассматривать в окно машины и пейзажи не надоедало. К тому же восторженные комментарии об увиденном давали мне возможность поддерживать беседу не менее восторженными угуканьями и поддакиванием. Самой же в это время можно было сосредоточиться на дороге и продумать линию поведения с Матвеем и его семьёй.

Да, я виновата. Да, мне бесконечно жаль, что Светлана Павловна не знала о внуке. Но ведь сделанного назад не вернуть. Я попрошу у неё прощения, но выглядеть побитой собакой не стану. Во-первых: это против всей моей природы. Во-вторых: Грифин тоже виноват. Ну а в-третьих: в связи с тем, что у нас у всех обнаружился общий родственник, теперь придётся выстраивать отношения и начинать их с положения бессловесной терпилы я не стану. Если потребуется, буду биться за сына в суде. Продам машину, возьму денег у отца. Да и вообще! Чего мне бояться? Я хорошая мать. Прав лишать меня не за что. А то, что скрыла ребёнка — не преступление. Уверена, что таких ситуаций, как наша, где женщины по разным причинам утаивают ребёнка — полным полно.