– Время еще есть. Сначала мне бы хотелось снять с себя эти мокрые тряпки.

Перри кивнул и показал ему на лестницу:

– Ваша комната вторая налево. Я принесу вам одежду.

Перри прошел в просторную спальню и включил свет. Здесь стояла большая двухспальная кровать, которую он намеревался разделить с Шейлой, однако, несмотря на все попытки уговорить ее, жена неизменно отказывалась поехать с ним сюда. Он долго стоял, думая о ней. Затем посмотрел на часы. Было уже за полночь. Перри подошел к большому платяному шкафу и стал искать белье, майку и джинсы. С вещами в руке он пересек прихожую и вошел во вторую спальню.

Браун стоял возле кровати и оглядывал комнату.

– Вот и я. Думаю, что это вам подойдет, – сказал Перри, бросая одежду на кровать. – Я пойду в душ. Через полчаса буду готов.

– Просто прекрасно, – ответил Браун, все еще разглядывая комнату.

– Вот и хорошо, что вам нравится. Ванная комната здесь рядом.

Стоя под душем, Перри думал о том, какая завтра будет погода и прекратится ли дождь. Раздеваясь, он взял с ночного столика маленький транзисторный приемник и поставил на полочку в ванной, включив его.

Как раз передавали сводку погоды. Дождь не прекратится и в последующие двадцать четыре часа, потом ослабеет, погода будет жаркой, но дождливой.

Перри знал, что в холодильнике более чем достаточно продуктов. Если повезет, дня через два он сможет отправиться на рыбалку и начать обдумывать план сценария. Он скорчил гримасу. Придет ли ему вообще в голову что-нибудь стоящее? Перри думал о Силасе С. Харте и о фильме, который тот хотел иметь: секс, кровь и насилие.

У него есть достаточно времени. В конце концов, он только что приехал сюда. Он голоден. Когда он уже выходил из ванной, голос в приемнике произнес: «Мы прерываем нашу передачу для важного сообщения полиции. Все автоводители, которые находятся в пути между Джексонвиллом и Майами, предупреждаются, что…» Перри выключил приемник. Он уже не был автоводителем. Он был дома, вымытый и голодный. Пусть теперь другие прорываются сквозь дождь и слушают предупреждения полиции. Так Перри и не узнал, что человек, которого теперь называют «убийца с топором», находится где-то поблизости и одет в форму полицейского автоинспектора.

В этот момент Перри владела одна мысль: толстый, сочный бифштекс. Он торопливо вытерся, надел свитер, джинсы, спортивные тапочки и сбежал по лестнице в гостиную.

Браун бесцельно бродил по комнате. Перри остановился на пороге.

Браун тоже принял душ. Волосы цвета соломы были еще влажные. Майка Перри с короткими рукавами была ему тесновата и не скрывала выпуклостей мышц. На левом предплечье Перри заметил татуировку, изображавшую кобру в момент нападения. При нем снова был ремень с кобурой.

«Ну и ну, – подумал Перри. – Ну и тип».

– Проголодались? – спросил он, входя в комнату. – Я почти валюсь с ног от голода. Как насчет бифштекса?

– Для меня не надо, – ответил Браун. – Я иду спать. А вы можете заняться ужином, старик.

Перри почувствовал, что начинает побаиваться этого человека, и уже сожалел о том, что пригласил его переночевать. Может быть, все же следовало отвезти парня в бюро шерифа? Тогда бы он избавился от него.

– Перестаньте называть меня стариком, – резко сказал он. – Я же сказал вам, что меня зовут Перри Вестон. О'кей?

Браун посмотрел на него долгим взглядом. Его глаза стали ледяными и угрожающе сверкнули. Потом он пожал плечами:

– Как хотите. Я иду спать.

– Вам же не терпелось позвонить, – напомнил Перри с робкой надеждой, что, может быть, появится полицейская машина и заберет с собой этого типа.

– Точно, – ответил Браун и стал медленно подходить к Перри. – Только телефон у вас испорчен. Это моя вина. – Он выдавил короткий смешок, походивший на собачий лай. – Я не всегда рассчитываю свою силу.

От звука этого смеха у Перри пробежал мороз по спине.

– Не понимаю. Что случилось с телефоном?

– Испорчен, – ответил Браун и приблизился к Перри еще на один шаг. Перри отодвинулся в сторону. – Однако вам не стоит беспокоиться. Ешьте свой бифштекс, а я пошел спать.

Перри смотрел, как тот миновал коридор и поднялся по лестнице. Он торопливо подбежал к телефону и увидел вырванный из стены провод.

Сверху донесся звук закрываемой двери.

Перри стоял в глубокой задумчивости. Что бы это означало? Этот человек в желтом дождевике явно не полицейский. Кто же он тогда, ради всех святых? Какого черта я пустил его в свой дом? – спросил он себя. Потом вспомнил, что по приемнику передавалось предупреждение полиции, которое он не дослушал до конца. Уж не относится ли это предупреждение к его гостю? Может быть, сообщение повторят и по телевизору? Он подошел к телевизору и остановился как вкопанный, увидев болтающийся провод, который также был вырван из стены, а штекера не было вообще. Охваченный ужасом, Перри стоял неподвижно и чувствовал, как бешено колотится сердце. Потом он внезапно вспомнил о приемнике, который оставил в ванной. Он тихо пробрался по лестнице наверх и прошел в ванную. Быстро оглядевшись, Перри убедился, что приемник исчез.

Боже, подумал он, дела становятся все хуже. Потом он вспомнил о приемнике в машине. Когда он подошел к двери, ведущей в гараж, и нажал на ручку, то убедился, что дверь заперта, а ключ отсутствует.

Итак, он был отрезан от внешнего мира, предоставлен самому себе, оказался один на один с этой гориллой. И никого вокруг, кто смог бы ему помочь.

С величайшим трудом Перри подавил охватившую его панику и медленно вернулся в гостиную. Он плеснул в стакан большую порцию виски и одним глотком выпил ее. Потом снова наполнил стакан и, усевшись в большое кресло, опустошил его и осторожно поставил на стол, так осторожно, что стакан скатился на пол.

Перри закрыл глаза. Он был смертельно пьян. Последний раз он ел десять часов назад и беспрерывно пил с тех пор, как поднялся на борт самолета.

Он вытянул ноги и устроился поудобнее. Ну и ситуация!

А может быть, из нее-то и получится сценарий, который нужен Харту?

– А впрочем, все равно, – пробормотал Перри. – Мне абсолютно все равно. Все это не имеет никакого значения.

Убаюканный шумом дождя и завыванием ветра в листве деревьев, он полностью отключился от окружающего и уснул.

Шериф Росс, сидя за своим письменным столом, разговаривал по телефону с Карлом Дженнером. Было три часа утра, и он смертельно устал. К тому же он находился в глубокой депрессии. Он вернулся домой в санитарной машине, на которой увозили четырех зверски убитых людей. Сидел он рядом с полицейским врачом из Джексонвилла, О'Лери, человеком лет пятидесяти.

– Такого я еще не видел, – пробормотал доктор.

Росс ничего не ответил. Он думал о Томе Мейсоне. Ему предстояло сообщить о случившемся матери Тома и его друзьям, которые почти пятнадцать лет были и его друзьями.