Теперь что касается личности имеющихся жертв. Если хирург Дрозинский имеет хоть какой-то вес в обществе, то фермер, убитый первым, не интересен общественности ни с какой стороны. Даже его афера с продажей зараженного скота не тянет больше чем на местную сенсацию, интересную лишь узкому кругу посвященных. Почему оба они оказались в списке убийцы? И как определить имя следующей жертвы? Ответ один: необходимо выяснить, чем они связаны друг с другом.

Что, если эти убийства на самом деле не связаны? Что, если фермера и хирурга убили разные люди, возможно ли это? Теоретически возможно. Допустим, фермера убил рассерженный конкурент. Свел с ним счеты за потерянный скот. Банально придушить обидчика ему показалось недостаточным наказанием, и он решил инсценировать преступление в стиле серийного убийцы. Расправившись с обидчиком, собирался на этом и закончить, но тут в дело вмешался кто-то другой. Прочитав о смерти фермера, тот, кто замышлял убийство хирурга, решил действовать по аналогии. Убить двух зайцев одновременно: расквитаться с обидчиком и отвести подозрение от себя.

Теория сомнительная, особенно если учесть показания единственного подозреваемого по делу убийства Дрозинского. Беседа с женихом Ирины практически убедила Гурова в его невиновности. Парень не врал, это подсказывал весь накопленный опыт. По той же причине была отброшена кандидатура отца девушки. Оба они, и жених, и отец, не убийцы. Отчаявшиеся, раздавленные горем люди — да, но не убийцы. Для подтверждения невиновности жениха требуется дождаться ответа из полицейского участка того городка, где он находился в момент убийства Дрозинского, но это только вопрос времени.

Чай в чашке давно остыл. За размышлениями Гуров совсем забыл о нем. Когда стрелка часов сравнялась с цифрой «три», он поднялся, вылил недопитый чай в раковину, сполоснул чашку и отправился в спальню. Спать ему оставалось меньше четырех часов. С Крячко они условились, что Гуров заедет за ним к половине восьмого, чтобы отправиться в следственный изолятор, где содержали конкурента убитого фермера. Нарушать договоренность Лев не собирался, поэтому все вопросы пришлось отложить до следующего дня.

Станислав поджидал Гурова у подъезда своего дома. Утро было прохладным, и, одетый легко, он встретил машину Гурова с радостью.

— Наконец-то! Я уж думал, ты проспал.

— Не в моих правилах опаздывать к назначенному времени, — проворчал Лев, выруливая на дорогу.

— Намекаешь на мою непунктуальность? Твоя информация давно устарела. Вспомни, когда я последний раз приходил куда-то не вовремя? Не можешь? И не пытайся, не вспомнишь.

— Три дня назад на совещание к генералу. Явился на сорок минут позже и даже толкового оправдания придумать не смог, — улыбнулся Гуров.

— Тот случай не считается. Я был на задании, — возразил Крячко.

— Ага, на секретном. В постели главной свидетельницы, — не выдержав, рассмеялся Лев.

— Это голословное обвинение, где доказательства? — Крячко тоже развеселился. — Предъявите доказательства, товарищ следователь, тогда и поговорим.

— Ладно, кончай балагурить, — посерьезнел Гуров. — Лучше скажи, что думаешь о нашем убийце?

— Психопат.

— Обоснуй.

— Кто же еще станет колесить по области и подвешивать за ноги невинных людей, предварительно обмотав их пищевой пленкой?

— Не такие уж они и невинные, — напомнил Лев. — Фермер — мошенник, а хирург — и вовсе вымогатель, нарушал клятву Гиппократа ради наживы.

— Его вину доказать не удалось, — заметил Крячко.

— Потому что плохо искали, — возразил Гуров. — Дыма без огня не бывает. Приятель Дрозинского почти признался в том, что знал о побочном доходе хирурга.

— И за это его убили? Нет, Лева, тут что-то другое, — не согласился Станислав.

— Про послание есть какие-то мысли? — намекая на записку убийцы, спросил Гуров.

— Красивый антураж, ничего более, — неуверенно ответил Крячко.

— Не думаю. Содержание записки тщательно продумано. Обычно подобные послания оставляют с целью подчеркнуть свою индивидуальность. Чтобы никто не вздумал присвоить себе лавры. Своего рода подпись художника. Я все думал над тем, что обозначает буква. Вариантов несколько, но ни один из них мне не нравится.

— Результаты экспертизы по запискам должны прислать сегодня?

— Да, я распорядился, чтобы мне переслали копию, как только получат документ. Если выяснится, что обе записки отпечатаны на одном принтере, получим доказательство того, что у нас на руках серия.

— А в этом есть сомнения? — удивился Стас.

— Мысли все те же, что и в начале расследования, — признался Гуров. — Убийство фермера могло быть скопировано, тут большого ума не надо. Прочитал пару статей на новостном сайте в Интернете, и ты готов имитировать чужой почерк. Правда, подтверждения этой версии я не получил. Вчера капитан Жаворонков переслал подборку статей, написанных после убийства фермера. Во всех статьях уклон на деградацию села, но не на детальное описание убийства. О записке упоминается только в двух статьях, а о цифре, поставленной под знаком вопроса, журналисты даже не заикнулись. И вообще, это дело освещалось скудно. В комментариях Жаворонков отметил это отдельно. Кстати, результаты по твоей находке будут готовы к обеду. Если на сучке присутствует не только твоя кровь, сможем сравнить ее с образцами конкурента фермера.

— Папашу и жениха умершей пациентки проверить не желаешь?

— Дождемся результата, а там видно будет.

Машина подъехала к воротам СИЗО, и разговор прервался. Работа следственного отделения начиналась ровно в девять. Время Гуров рассчитал точно, поэтому ждать не пришлось. Оформив документы, оба полковника прошли в выделенный кабинет. Спустя десять минут туда привели подозреваемого.

— Задержанный Еремин доставлен, — отчеканил охранник.

— Здравствуйте, Григорий Иванович, — поздоровался Гуров. — Присаживайтесь.

Низкорослый, щуплый мужичок затравленно посмотрел на полковников и послушно занял стул.

— Я — полковник Гуров, это полковник Крячко. У нас к вам ряд вопросов, Григорий Иванович. Вы готовы сотрудничать?

— Будто мое мнение здесь что-то значит, — пробурчал Еремин.

— Напрасно вы так. Произошло убийство, и наша общая цель — найти убийцу.

— Знаю я ваши штучки. Только вид делаете, что ищете, а сами уже все решили, и участь моя предрешена. Что бы я ни сказал, итог один. Посадите невинного человека ни за понюх табаку и думать обо мне забудете, — обреченно заявил Еремин. — Хоть бы уж не терзали своими допросами.

— Вы признаетесь в убийстве? — вступил в разговор Крячко.

— Черта с два! — взвился тот. — Признания вы от меня не дождетесь! Хотите сажать, сажайте, но сам чернить свой род я не стану! У меня, между прочим, трое сыновей. О них вы подумали? Как они станут жить дальше, возьми я на себя вину?