Надо сказать, главы про древность, где рассказывалась история Понтия Пилата, всегда казались Ане скучными. Но ей почему-то и в голову не приходило, что она сама может оказаться в том же месте тысячелетия спустя.

– А этот Понтий Пилат разве не выдуманный? – засомневалась она.

– Конечно, нет! – раздухарилась Лиля. – Он уж точно не выдуманный, самый настоящий. Мы тебе и доказательство покажем. Там на раскопках нашли каменную плиту с его именем!

– А Дэна Брауна «Код Да Винчи» читала? – перебила Мира.

Лиля скорчила презрительную физиономию и протянула:

– Фууу…

Аня даже побоялась при ней признаваться, что читает и такую литературу, но Мире тихонечко кивнула – мол, конечно же, читала!

– Помнишь там про Священный Грааль было? – обрадовалась Мира. – Этот Грааль нашли в Кейсарии!

– Твой Дэн Браун придумал, что Грааль – это женщина. А на самом деле считается, что это чаша, из которой пил Иисус на Тайной Вечере, – заявила Лиля.

– А откуда ты знаешь? – хитро прищурилась Мира. – Ты что же, тоже Брауна читала?

И тут почему-то Лиля залилась краской. Неожиданно ее спас Мишка:

– А я про Грааль смотрел фильм с Индианой Джонсом! Там чашка какая-то была, верно!

– С Граалем все непросто, – сказала, не поворачиваясь, тетя Маша. – Это христианская реликвия. Вроде бы ее нашли в Кейсарии, а потом снова потеряли. А мы, кстати, уже приехали!

Все вышли из машины. Под ногами лежал песок. А к небу поднимались какие-то неясные строения, полуразрушенные колонны и щербатые стены. Кое-где к камням подступали цветущие кусты. Аня так и видела, что когда-то здесь была красивейшая резиденция самого Понтия Пилата, но теперь она превратилась в руины. Время не щадит даже величественные города, но память о них, тяга к этим местам – все живет и живет. Пусть нет вокруг садов, не высится над морем дворец, да и древний порт ушел на дно Средиземного моря – что-то неуловимое, величественное оставалось и не хотело покидать это место. Ветер здесь был особенно сильным, море наступало на древние развалины и глотало их жадно, будто бы с аппетитом. Да, где-то в его глубинах покоился сейчас древний порт, все строения которого до сих пор ставили ученых в тупик – как могли люди того времени возвести столь сложные конструкции?

– А это здесь откуда? – Аня шла мимо полуразрушенных, но бережно сохраняемых скульптур. – Вы же говорили, иудеям нельзя воздвигать памятники?

– Все верно, – закивала тетя Маша. – Только Кейсария – это резиденция римских властителей. А они были язычниками.

Дальше раскинулся ипподром, и Ане даже в какой-то миг показалось, будто она слышит топот копыт и гул толпы. Лошади неслись, обгоняя друг друга, и пыль стояла столбом. Но это был всего лишь шум прибоя, что нашептывал берегу о его далекой юности.

Развалины древних бань теперь сами подставляли щербатые плиточные узоры весеннему солнцу, чтобы согреть свои каменные стены. Единственное место в Кейсарии, которое дышало жизнью по сей день, – это древний театр. Его развалины использовались для проведения современных концертов. Над сценой висели софиты: здесь, среди руин, выступали модные певцы. Сюда стекалась молодежь, называя это место нежно и коротко – Амфи.

Мимо бродили экскурсии, щелкали вспышками фотоаппараты – люди тянулись к истории, будто она хранила какие-то неведомые тайны вечности. Эти камни многое повидали. Вероятно, знавали самого Понтия Пилата, а быть может, даже Иешуа – Булгаковский Иисус оставил свои следы на этом песке. Но земля не может сохранить даже тень ушедшего, отчего же всех так влекут безмолвные руины? Иногда Ане казалось, что она уже близка к разгадке, но потом снова ничего не понимала – не лучше ли идти вперед, чем копаться в прошлом? Наверное, это и привлекало ее больше всего – вопросы, которые хотелось задавать себе здесь.

И вдруг резкий телефонный звонок прервал ее размышления – он будто за уши тянул в настоящее, современное, бытовое. Это трезвонил Мишкин мобильный, и Аня бросила на него недовольный взор – разрушить такой момент единения с историей!

– Привет, Илюх! – обрадовался Мишка. – Мы уже скоро домой. Погуляем вечером?

У Ани вдруг дыхание перехватило, будто это она, а не братец слышит бархатный голос Ильи. Мишка же почему-то вдруг нахмурился, а потом уставился на Аню, словно она только что слопала последний кусок его любимого пирога. Аня даже поперхнулась, так явно это представила, и закашлялась.

– Хорошо, только позже, – явно без всякого удовольствия соглашался с чем-то Мишка. – Пожалуйста.

Последнее слово благодарности вылетело – сухое и острое. Мишка сбросил вызов, кажется, еще до того, как Илья понял, что разговор закончен.

– Ты чего такой серьезный? – Мира взъерошила брату затылок.

– Отстань от него, – вмешалась Лиля. – Что сказал Илья?

– Ничего, – огрызнулся Мишка. – Вот пристали…

– В обратный путь! – тетя Маша обняла сына за плечи и мягко развернула в направлении машины.

Спорить с матерью он не стал, и перепалку с сестрами пришлось отложить до лучших времен.

Обратный путь был легкий и тихий – машина будто плыла по дороге. Сестры спали. Даже Мишка притворялся спящим, но Аня видела в зеркале, как он периодически прищуривается, будто вынашивая злые мысли. Лишь за окном все было по-прежнему безмятежно. Аня опустила стекло, и ветер пустился шептать что-то ей в ухо – низко, бархатно. Перед глазами стоял Илья, Аня тоже заснула…

Дома Мишка сразу прошел в свою комнату, зачем-то хлопнув дверью. Ане показалось, что ударили ей прямо по лбу, так как в тот момент она проходила мимо. Но лезть к брату совсем не хотелось – видимо, его одолел переходный возраст. Что это такое, когда тебе вот-вот исполнится тринадцать, Аня знала. Чувствуешь себя настоящим вулканом накануне извержения – так и трясет!

Дядя Лева встретил семью теплым ужином.

– Сегодня цимес вышел – пальчики оближете! – рекламировал он свое блюдо.

Аня же так и застыла перед кастрюлей на плите – никогда еще цимес не был так близок. И она почти что готова была сказать, что представляла его себе совсем иначе. Это жаркое состояло из мяса, моркови и чернослива и пахло так сладко, будто десерт. Дядя наполнил тарелки всем домашним, и только тут Аня поняла, насколько проголодалась.

– Я и не знала, что цимес такой вкусный! – хвалила она.

А сестры хихикали и перемигивались.

– Конечно – это объеденье, – гордился своим шедевром дядя Лева. – А знаешь, что значит слово «цимес»?

– Нет, – Аня удивилась. – А разве оно что-то значит?

– Если мы говорим «цимес», подразумеваем «то, что надо», – говорил дядя. – «Самое лучшее!»

– Ты не знала? – удивилась Мира.

Аня покачала головой. А ее дружок, оказывается, был задавакой! Бабушка говорила Ане, что цимес – это овощное блюдо еврейской кухни, но вот про значение слова никогда не упоминала. Сколько всего интересного, оказывается, можно узнать вот так запросто – за семейным столом.