– Тебе вовсе незачем ехать со мной, я отлично и один справлюсь, – твердо произнес Ли, вставив ключ в замок зажигания.

Он ждал, но Элли не шелохнулась. Она повернулась к нему и уверенно произнесла:

– Нет, я поеду.

Она сказала это так, будто для нее поездка была делом чести или даже вопросом жизни и смерти.

Ли внимательно взглянул на свою жену. Перед ним сидела не беспомощная девочка, а взрослая женщина, готовая помочь близким людям.

Ли невольно улыбнулся бы, если бы ситуация не представлялась столь срочной и серьезной.

Сейчас лишь он один понимал, что делать и как действовать, и ему нельзя ошибиться. Он и так уже совершил несколько ошибок, из-за которых теперь не знал, как вести себя с Элли. Во-первых, он неправильно оценил состояние ее здоровья, не придав особого значения ее болезни. Во-вторых, не принял во внимание ее силу воли. И самая страшная его ошибка – он дал разгуляться своим желаниям, соблазнившись се прекрасным телом и роскошными формами там, в ванной. Если же он снова поддастся чувствам и попадет в расставленные Элли сети, то она станет единственным человеком, который пострадает в результате его глупости.

Ли захлопнул дверцу грузовичка, завел мотор, и они поехали в сторону ранчо Дороти.

Увидев их из окна, Дороти выбежала на крыльцо и замахала рукой.

– Слава Богу, вы приехали! Я не могу пойти к Мэй Белл, она так страдает, а я не в силах ей помочь. Единственное, что мне пока под силу, – держать Дона в постели, не разрешать ему вставать, иначе он просто поползет к Мэй, чтобы помочь ей.

– Не беспокойся, иди к Дону и позаботься о нем, – услышал Ли уверенный голос Элли. Он остановил грузовик возле сарая и, хлопнув дверцей, вышел. – Мы обо всем позаботимся.

– Элли, оставайся с Дороти, – приказал Ли, даже не оборачиваясь, но она явно не желала сегодня оставлять его в одиночестве. Элли влетела вслед за ним в сарай, лишь дверь за ней беспомощно хлопнула.

– Я же сказал тебе остаться с Дороти, – как можно строже произнес Ли. – Тебе не стоит смотреть на ее муки, да я и сам справлюсь.

Он очень не хотел, чтобы Элли мешалась у него под ногами в такой момент. Она снова не давала ему возможности сосредоточиться на деле.

Все долгие пятнадцать минут, пока они ехали сюда на бешеной скорости, он думал об Элли и теперь не мог справиться с собой, со своими фантазиями и желаниями. Он едва справился с управлением на резком повороте, углубившись в свои мысли и мечты об Элли. Он снова и снова думал о ней, о ее нежной, белоснежной коже, стройной фигуре…

И зря подумал, что Элли уже не девушка. Теперь он уверен, она – девственница. Как он мог усомниться в ней? Вел себя, как ревнивый дурак. Все в ней говорило о чистоте и непорочности – каждый поцелуй, сорванный с ее нежных губ, каждое нечаянное прикосновение.

Ли не мог отвести глаз от своей жены.

Кобыла в сарае отчаянно заржала. Ли опомнился.

– Пожалуйста, Элли, иди в дом, – вновь попросил он, пытаясь хоть на время отдалить ее от себя.

– Как давно ты практиковался? Когда в последний раз принимал роды у лошадей? – спросила Элли, не желая его слушать.

Ли нервно заходил из угла в угол.

– Не так уж давно. Я вообще много раз принимал телят, и разницы в принципе никакой.

– А вот и есть разница. – Элли проскользнула мимо Ли и открыла стойло, где находилась Мэй Белл. – Ведь Мэй Бэлл особенная. Да, девочка, – произнесла Элли ласково, опустившись на колени. Она как могла пыталась успокоить кобылу, нежно поглаживая ее по голове.

И Ли ощутил неизведанное до сегодняшнего дня чувство.

В его душе разлились нежность и тепло, когда он смотрел на Элли, желавшую помочь кобыле.

Ли заставил себя оглядеться вокруг, оценивая свои возможности и ситуацию.

Все оказалось не так просто, как он думал. Кобыла потеряла слишком много крови, была напугана, глаза у нее стали стеклянными, и дышала она слишком часто. Не нужно было быть специалистом, чтобы определить, как животное страдает.

Ли глубоко вздохнул.

– Может быть, Дороти позвонила слишком поздно?

– Нет, – резко отозвалась Элли, – все будет в порядке.

Ли в недоумении посмотрел на лее. Не желая подчиняться действительности, она хотела изменить то, чего не избежать.

– Элли…

– Нет, мы не можем оставить се так, мы должны помочь ей. Мэй Белл – любимица Дона. Он разводил жеребят, построив свои программы на ее потомстве. Она приходится мамой Баду, – отчаянно продолжала Элли, пытаясь говорить убедительно. – Мы не можем дать ей умереть.

Она могла не произносить этих слов, все ее детские надежды на счастливый конец отражались у нее в глазах. Ли переводил взгляд с кобылы на Элли и понимал, что не может сотворить чудо, но ему придется попробовать… ради своей жены.

– Говори с ней, Элли, попробуй успокоить ее, – мягко произнес Ли.

Он начал рыться в хламе в углу сарая в поисках ведра, мыла и тряпок.

Было уже за полдень, лучи солнца пробивались сквозь щели досок и заливали сарай мягким светом. Воздух был напоен запахом крови, пота, страданиями и надеждой на благополучное завершение.

– Он такой забавный и милый, – прошептала Элли, гладя Мэй Бэлл и наблюдая за новорожденным жеребенком.

Малыш долго сопротивлялся, не желая появляться на свет и заставив поволноваться окружающих. Затем он минут двадцать пытался встать на ноги, а теперь он впервые пил материнское молоко. Элли не сводила глаз с Мэй и ее жеребенка, и на лице у нее играла улыбка радости и умиротворения.

Последние полчаса Ли тихо стоял в углу сарая, наблюдая за ней и жеребенком и пытаясь унять боль в правой руке. Он не заметил, как улыбка появилась и у него на лице, на душе стало спокойно и мирно.

Лучик солнца, пробившись в щель, запутался в золотисто-медных локонах его жены, они стали цвета огня, дерзкого и неукротимого. Ему вдруг захотелось провести рукой по ее чудесным волосам, обнять и прижать ее к себе, прикоснуться к шелковой коже, прочувствовать ее так, как только мужчина может почувствовать женщину.

Ли глубоко вздохнул и уперся затылком в стену.

Что же ты делаешь со мной, Элли? – подумал он.

Она сотворила с ним нечто невероятное, разожгла в нем все эмоции – от злости и отчаяния до вожделения и страсти. А ведь он никогда не оставлял себе времени на эмоции, он просто не мог или не хотел их себе позволить. Она изменила в нем что-то, и для Ли такие ощущения были новы. Теперь пути назад нет, придется учиться жить по-другому.

– Как твоя рука? Все еще болит?

Ее нежный голос вернул Ли на землю. Он перевел дыхание, пытаясь совладать с нахлынувшими мыслями и желаниями.

– Хорошая новость – я могу ею шевелить. Плохая – я ее чувствую.