— Тогда общее дело. — Женщину смешил этот разговор.

— Много вопросов. Кто-то должен быть главным, иначе, получится, как в басне про лебедя, рака и щуку. Значит, ему будут завидовать, возможно, ненавидеть, хотя бы просто не соглашаться, а он, если хороший руководитель, будет ставить недовольных на место. В среде равных царит постоянная конкуренция, что тоже не даёт человеку возможности расслабиться. Дружба в общем деле — миф. Склоки, интриги — реальность.

— Против детей ты точно ничего не должен иметь.

— О, я тебя умоляю! О чём ты? Даже говорить не хочу, извечная проблема отцов и детей со времён Адама. Я признаю, что не прав, если ты, Лида, скажешь, что обожаешь своих родителей. Ну? — Он внимательно заглянул в её лицо.

— Ладно, — скривилась она, — убедил. Но любовь? — Теперь уже она испытующе смотрела, не мелькнёт ли искра в его глазах.

Не мелькнула.

— Краткий миг счастья и годы страдания. Сексуальное влечение проходит, и двое несчастных либо расстаются, либо оказываются в рабстве друг у друга и детей. Любовь всегда кончается обидами и разочарованием. Я не знаю, когда он стал таким? — театрально хлюпая носом, Иван изображал тоненький женский голосок. — Наша встреча была, как сладкий сон. Его поцелуи, объятия дарили мне неземное наслаждение. Ах, как он был хорош! — Он томно закатил глаза. — Цветы, рестораны, он дрался за меня, носил на руках, каждый мой каприз был ему в радость, он тут же мчался его исполнять. Ах, эти бархатные ночи! Он был так нежен, я улетала с ним на седьмое небо! — Лида смеялась. Иван смахнул слезу. — Куда всё это ушло? Не знаю. Его будто подменили. Он стал груб, невнимателен ко мне. Я кручусь целый день, как белка в колесе. Работа, дети, плита, а он лежит на диване и мне совершенно не помогает. Я прошу его хотя бы уроки у сына проверить, а он только злится, у него футбол. Если и согласится что-то сделать, то сделает так, что больше и просить не захочется. Вымученный букет тюльпанов на восьмое марта и три дежурные розы на день рождения. А в постели… О, как мне больно! — Иван похныкал и перестал паясничать. — И это только версия одной стороны и одна из многих ситуация. Что бы ответил мужчина? Что она его задолбала? Думаю, продолжать не стоит.

— Выходит, ты против любви?

— Я ей не доверяю. Обман, и ничего больше. Представь, не было бы секса, стали бы два человека влюбляться друг в друга? Понимаешь, каждому нужен секс, но мало кто готов признать, что дело только в нём, и люди старательно создают ему красочную обёртку.

— Хочешь сказать, что мне от тебя ждать признаний в любви и комплиментов не стоит? — хитро прищурившись, спросила женщина.

— Признаний не будет, это точно. А комплименты… Что с ними? Если я скажу тебе, что ты красива или соблазнительна, то это будет лишь констатация факта. — Иван пожал плечами.

— В чём же тогда смысл нашего сожительства?

— Этот случай как раз осознан и имеет конечную цель, — уверенно ответил он.

— Ты меня пугаешь.

— Да брось, — Иван усмехнулся и пустил камушек по воде. — Четыре, — гордо заметил он.

— Всего-то! — Лида подняла и кинула свой, он сделал лишь два прыжка.

— У-у, — разочарованно протянул мужчина и бросил снова.

Они немного поиграли в камушки, побегали по берегу, завязав с беседами на серьёзные темы. Лидия не знала, как относиться к Ивану. Невольно или намеренно он намекал, что влюбляться в него — плохая идея. Да она бы и не стала, как женщина она не могла полюбить расчётливого мужчину, ей нужна была страсть.

— Общение! — вдруг выдала Лида.

— Сила потребности, комфорт от него субъективны. Если бы тебя со мной сейчас не было, я точно также гулял бы по берегу, наслаждаясь природой. И ты часть её, словно птица с перебитым крылом, я подобрал тебя, чтобы выходить. Поправишься и упорхнёшь, запирать в клетку я тебя не стану.

Сердце женщины больно сжалось от этих слов, но она не могла понять, почему. Они оскорбили её или, наоборот, покорили? Глаза Лиды через края наполнились влагой.

— Я обидел тебя? — Иван заключил её в объятия. — Прости, — он и сам был готов пустить одинокую слезу и, также как она, не понимал, что это значит. — Я странный, я знаю. Прости.

Минуту назад она чувствовала пропасть между ними, а теперь ей до смерти захотелось его поцеловать. Лида робко коснулась губами уголка его рта, и горячие губы мужчины ей жадно ответили.

Чёрт! Иван почувствовал, как сердце его остановилось, а после забилось в сладкой истерике и испуге.

— Может, ты врёшь самому себе? — тяжело дыша, прошептала она ему на ухо.

— Нет, — также чуть слышно ответил он.

Темнело рано. Когда Лида загоняла машину в гараж, солнце уже село. Они устали от долгой прогулки и были страшно голодны. Вместе готовили ужин и ели, как в прошлый раз, у камина при свечах.

— Сядь рядом, — Иван притянул женщину к себе и обнял за плечи. Лида была задумчива и молчалива. — Что тебя беспокоит?

— А ты не понимаешь? Мне не за что зацепиться, — с жаром выпалила она.

— Знаешь, когда я был маленьким, у меня были друзья, мальчишки из школы, с моего двора. Я был ничем не примечательным, обычным пацанёнком. Зимой мы любили кататься с горки, но те, что были во дворе, казались нам игрушечными. Тогда мы нашли крутой овраг и раскатали его. Он стал нашей любимой горкой. Это случилось однажды поздним вечером. Мы катались, как всегда. Мой товарищ, стоявший в очереди на спуск за мной, ждать не захотел и скатился следом. Он был крупнее весом, и скорость его спуска была выше. Вот он и долбанул меня сзади так, что я вылетел с горки и сильно ударился о дерево. Я потерял сознание, а когда очнулся, то понял, что лежу в сугробе совершенно один и вокруг меня оглушающая тишина. Плечо саднило. Я смотрел на звёзды и тихо плакал. Они бросили меня. Испугались. Решили, что я умер и сбежали, боясь, что их будут ругать. Нет, я не подумал, что они пошли за помощью. Ребята могли положить меня на санки и вывезти, а если бы отправились за взрослыми, то не все, кто-нибудь да остался возле меня. Я долго лежал на холодном снегу в раздумьях об их предательстве, пока страх смерти не поднял меня на ноги. С переломанной рукой, шатаясь от сотрясения мозга, я полз вверх