- Марьяаааан, - раскатисто проговорила Кристина в трубку, и я сразу напряглась. – Ты в курсе, что в твоем доме регулярно торчит какая-то баба?

Хорошо, что я сидела.

- Ты путаешь, Крис. В моей квартире…

- Я не про квартиру, сеструль, - тоном важного знатока продолжала она. – В твоем доме, который в Комарово.

Я уже собиралась сказать, что это не мой дом, хотя Крис полностью отрицала такую позицию. Однако сейчас это было неважно.

- В общем, Ленка, сестра Серёжи, была в гостях у Маши, у которой предки в Комарово. Так мама Маши говорила, что Стерн твой приехал с мелкой, и к нему домой, как на работу, ходит няня Мироновых.

Разумеется, я ни черта не поняла, кто есть кто, но сам факт, что в не мой гребаный дом ходит какая-то няня! Я думала, он там страдает, скучает и мучается, пока я пытаюсь разобраться в своих чувствах. А он…

- В общем, трындец, Марьян. Ты уж разберись, что за дерьмо. При живой жене…

- Да, спасибо. Разберусь, - раздраженно бросила я, отбивая звонок.

Напутствия Кристины мне точно были сейчас не нужны.

Я вылетела из кабинета, прошла мимо Светы, которая была как всегда на посту у двери офиса Марка.

- Мне нужно уехать, - выпалила я, игнорируя телефон около уха младшего Стерна.

- Перезвоню, Егор Ильич, - быстро закруглился Марк, оценив мой решительный настрой, и спросил убийственно спокойно: - Пожар?

- Сестра звонила. У Алана кто-то есть.

Марк расхохотался.

- Ты шутишь, Снежок? Кто там может быть у Алана?

- Какая-то няня. Марк, это не смешно. Мне Кристина сказала. Соседи видели, даже болтают.

Марк встал из-за стола и увел меня на диван в зону отдыха.

- Мари, ради бога, замри, выдохни и вспомни, что мы говорим про Алана Стерна. Соседи всю жизнь болтают про нас разное. Особенно в Комарово. Они там все бездельники и сплетники. Ну, большая часть. Это же Алан. Он может удариться лбом с разбега в отцовство и забыть, что надо как следует трахать молодую жену. Но завести няню для секса… Это моветон и давно не модно. Со времен Джуда Лоу.

Как ни странно, но слова Марка меня успокоили. Алан – человек с нетривиальными сексуальными предпочтениями, но он благороден до мозга костей. Я не могла представить, что он будет спать с кем-то за моей спиной. Примерно так же не могла представить, что смогу быть в постели с кем-то кроме моих Стернов. Но сердце было измучено тоской по мужу и дочке, и я невольно допускала худшее.

- Марк, я все равно не могу остаться дома. Даже работать уже не смогу.

- Знаю, - кивнул Марик, проявляя чудеса понимания. – Я точно не собираюсь тебя отговаривать. Давно пора поехать. На работе прикрою.

- Правда?

Я подняла на него глаза на мокром месте. Марк ласково ущипнул меня за щеку и чмокнул в губы. Его раны почти затянулись, он даже не поморщился от поцелуя.

- Правда, Снежок. Проваливай, пока я не передумал.

Я еще раз поцеловала его.

- Люблю тебя.

Марк поднялся и проводил меня до лифта. Я заскочила к себе в кабинет, чтобы взять сумку, по дороге наставляла Марка по работе:

- Пожалуйста, посмотри мою презентацию для приема. Я не успеваю расставить там акценты, а уже все сроки выходят. И проследи, как поправили расчеты в Приморском. Там просто парад кретинов. Пятый раз не могут выдать нормальные цифры по металлу.

- Все сделаю, Снеж. Не переживай. Ты в отпуске, - приговорил меня Марк.

- В каком еще отпуске?

- По уходу за ребенком и мужем. Тебе давно туда надо, а то загналась до смерти почти.

Я закатила глаза, но не стала спорить. Марк был прав. Сегодня он был удивительно похож на Алана. Слишком мудрый и рассудительный.

Покивав, я решила добавить:

- Тебе тоже нужно приехать, поговорить с Алом. Нам всем втроем надо поговорить.

- Чуть позже. На выходных, может. Как раз морда заживет.

- Он не будет тебя больше бить.

- Мне бы твою уверенность, кроха.

Я чуть вздрогнула, потому что он сказал это как Алан. Звякнул лифт, и я вошла в кабину. Двери закрылись, пряча от меня Марка, который приставил два пальца ко лбу, салютуя мне в добрый путь.

Алан

Марьяна приехала без звонка. Я увидел, как открываются ворота и во двор въезжает Мерседес. Даже по манере парковки я понял, что жена настроена решительно. Она не загнала машину в гараж, бросила прямо у дома и прошла через черный ход на кухню. Наверно, собиралась сделать сюрприз, но мы с Алекс уже ждали ее.

Мы толком не общались эти дни. Я хотел дать Мари свободу по максимуму, но и сам невольно оценил новые возможности.

- Привет, - бросила она невозмутимо, целуя меня в щеку.

Марьяна едва взглянула на меня, сразу протянула руки к дочке.

- Моя сладкая кроха, - заворковала она. – Как же я по тебе соскучилась. Иди к маме.

Алекс залепетала и протянула к ней руки. Я не мог не улыбаться, глядя на своих любимых девочек.

- Привет, - запоздало ответил я, ощущая, как огромная пустота внутри наполняется.

- Красавица моя, как же ты выросла. Я так соскучилась по тебе, - смеялась Марьяна, умудряясь уворачиваться от цепких ладошек, которые норовили прихватить ее за волосы, и одновременно покрывая щеки дочки поцелуями.

- Сегодня среда. Разве тебе не нужно быть в офисе? - зачем-то спросил я.

Хотел сказать совсем не это, но между нами повисла странная неловкость.

- У меня отпуск, - ответила Мари и сверкнула на меня яростным взглядом. – А что такое, Алан? Я помешала?

- Конечно, нет. Это и твой дом.

- Прекрасно. Значит, я буду приезжать сюда, когда мне вздумается. А еще, если ты забыл, это моя дочь, которую я не видела целую вечность. Нравится тебе это или нет, но я твоя жена, и ты будешь терпеть мое присутствие. Хотя… - Марьяна пожала плечами, изображая равнодушие, - это необязательно. Можешь катиться ко всем чертям, если моя персона так сильно ранит твои чувства.

Я совершенно не был готов к такому воинственному настроению жены. Уже и не помню, когда она так разговаривала со мной в последний раз. Марьяна погрязла в чувстве вины и работе. Признаться, я сам не очень старался вытащить ее из этого болота.

- Ты собиралась гулять, когда мама приехала? – спросила Марьяна ребенка, заметив на диване вещи. - Хочешь со мной? Давай наденем шапочку, джинсовую курточку и будем смотреть птичек. Ты же любишь птичек, детка? Прокатимся до речки?

Меня она игнорировала, но я и не собирался спорить. Тем более, отвечать что-то на вопросы, которые точно не требовали ответа.