О специфике отношений Шефлера и Березовского тех лет можно судить по эпизоду, о котором много лет спустя вспоминал сам водочный магнат. По его словам, в 1995 году Березовский попросил его убить главного редактора «Известий» Игоря Голембиовского: в газете выходили критические заметки про БАБа, которые очень бесили их героя. Шефлер говорит, что предложение Березовского его удивило, ведь он не был бандитом. «Может быть, у него было такое впечатление, что я молодой, дерзкий, наглый, достаточно жесткий», — вспоминал Шефлер. Убивать журналиста он не стал, напротив, сделал все, чтобы Голембиовский и Березовский помирились. Впоследствии они вместе делали газету «Новые Известия». Но сам факт такого предложения весьма красноречив. Трудно представить, что Березовский попросил бы пойти на мокрое дело, например, Анатолия Чубайса, с которым его тоже связывали приятельские отношения.

Второй эпизод несостоявшегося сотрудничества с Березовским произошел в 1997 году и предопределил всю дальнейшую судьбу Шефлера. Он купил пакет из 43 советских алкогольных брендов, в том числе права на бренд «Столичная» за рубежом. Березовский, узнав о его планах, якобы просил взять его в долю — на 25 %. Потом, впрочем, передумал. Но все равно на рынке тогда все были уверены, что молодой Шефлер действует в интересах Березовского.

Война клонов

Судьба «Столичной» в бурной России 1990-х сложилась драматично. Пока PepsiCo наращивала продажи в Штатах и платила советскому государству валюту по договору с «Союзплодоимпортом», менеджеры этого самого «Союзплодоимпорта» решили, что будет лучше, если водочная валюта пойдет не загибающемуся государству, а непосредственно им. Во времена охватившего страну хаоса сделать это было несложно. Осенью 1991 года гендиректор «Союзплодоимпорта» Евгений Сорочкин — выходец из структуры советских торгпредств — принял решение провести акционирование вверенного ему предприятия. 5 сентября 1991 года, когда вся страна обсуждала только что подавленный путч ГКЧП, в Москве прошло собрание акционеров внешнеэкономического акционерного общества (ВАО) «Союзплодоимпорт». В результате акционирования у государства осталось 28,5 % новой компании, а большая часть оказалась в руках у частных акционеров.

На водочном рынке тем временем царила анархия. В 1991 году советский еще Госпатент отменил регистрацию советских водочных брендов («товарных знаков», если быть точным, слово «бренд» станет общеупотребительным чуть позже)[11]. Это означало, что «Столичную» может разливать кто угодно. Что, разумеется, и произошло. Водку разливали повсюду. И большая часть отечественной водки при этом была нелегальной. Из-за того что правительство предоставило Национальному фонду спорта право беспошлинного экспорта спиртного из-за рубежа (помните, об этом шла речь в первой главе), импортная водка в новой России оказалась дешевле произведенной внутри страны с уплатой всех налогов. Известные советские бренды подделывали в любом гараже, что фактически обесценило их на внутреннем рынке. «Столичную» покупали только самые отчаянные забулдыги.

Зато акционеры «Союзплодоимпорта» вроде бы были не в накладе: PepsiCo платила за Stoli исправно и в долларах. В числе акционеров, по воспоминаниям Шефлера, были и «Менатеп» Ходорковского, и «Онэксим» Прохорова, и мэрия Москвы, и Патриархия. В 1997 году все их акции выкупил Шефлер. Цена той сделки никогда не называлась. Тогда же Шефлер зарегистрировал собственную компанию под таким же названием — «Союзплодоимпорт» (только с приставкой ЗАО, а не ВАО). Этот уже целиком и полностью шефлеровский «Союзплодоимпорт» тут же приобрел все бренды, остававшиеся на балансе ВАО «Союзплодоимпорт», за 1,7 миллиона рублей[12].

Так советская водка «Столичная» оказалась в частных руках. Сам Шефлер утверждает, что на момент покупки ВАО «Союзплодоимпорт» было фактически банкротом. По его словам, компанию разорили ее же менеджеры, а экспортные права на «Столичную» на ряде рынков оказались в залоге и не приносили прибыли.

Получив в распоряжение водочные бренды, Шефлер решил сосредоточиться на этом бизнесе. Он продал другие свои активы (компанию «Нафта Москва» и «Внуковские авиалинии») и начал вкладываться в водку, выкупив из залога бренд Stoli на некоторых иностранных рынках. Однако времена в стране начали меняться, и эти изменения не предвещали ничего хорошего для Юрия Шефлера.

Неприятности начались в 1999 году, когда в московских офисах Шефлера прошло несколько десятков обысков[13]. Тогда от наезда МВД ему удалось отбиться, но дальше было только хуже. В конце 2000 года из России уехал Борис Березовский, оставив своего приятеля Шефлера один на один с опасными врагами.

Под радужным флагом

Осенью 1999 года петербургский бизнесмен Аркадий Ротенберг познакомился с Сергеем Зивенко, чей бизнес был связан с оптовыми продажами водки. Как утверждал Forbes[14], новые знакомые даже создали совместную компанию «Зирот» (по первым слогам фамилий), однако сегодня в реестрах юрлиц данные об этой компании отсутствуют. Но главное не это. Зивенко, узнав о том, что его питерский партнер — друг детства Владимира Путина, только что назначенного преемником уходящего президента Ельцина, объяснил Ротенбергу, какие перспективы перед ними открываются при наличии высоких покровителей в Кремле. Ротенбергу идея пришлась по душе, и он познакомил Зивенко с человеком, имевшим доступ «к телу», — с начальником личной охраны президента Виктором Золотовым.

Нет никаких документальных свидетельств о встрече Зивенко с Путиным, однако его план по захвату алкогольного рынка начал осуществляться еще до официального вступления Путина в должность президента России. За день до инаугурации Путин подписал указ о создании новой компании ФГУП «Росспиртпром», куда государство слило пакеты акций принадлежащих ему алкогольных активов. Возглавил ее Сергей Зивенко (подробнее о нем я расскажу в главе, посвященной «Гжелке» и столичному заводу «Кристалл»).

Получив заводы и вместе с ними региональные водочные марки, «Росспиртпром» посчитал, что для захвата рынка хорошо бы иметь в своем распоряжении тяжелую артиллерию — бренды, известные с советских времен. Однако они к тому моменту уже находились в руках Шефлера. А значит, их надо было у него отобрать.