Дома отец говорил с ним только по-английски, понимая, что ему надо обязательно выучить язык, ведь в этом году Макс должен был пойти в школу. Еще Лев Григорьевич записал на курсы английского Милу и Макса. Тете язык не давался, она полагалась на маленького Макса, который вскоре мог бойко болтать и помогал ей объясняться с продавцами.

В школе первые полгода ему было трудно, а потом Макс настолько привык говорить по-английски, что через какое-то время по-русски стал говорить с акцентом. Учение давалось легко, он всегда был первым учеником, отец и Мила очень им гордились. Потом был Колумбийский Университет, который он тоже блестяще закончил. Наукой он заниматься не хотел, а принял предложение от известной фирмы, занимался строительством, а потом и сам стал успешным бизнесменом.

Все эти годы Мила безуспешно пыталась женить отца.

– Что с вами будет, если я умру? Вы же оба пропадете. Один в своей лаборатории, другой все время в командировках, как бродяга. Кто за вами будет ухаживать, а? Ну, Максик еще может погулять, а ты Левушка? Ведь ты уже не мальчик. Волей-поневоле тебе надо во время покушать, принять лекарство, того-всего, ты такой рассеянный, вечно все забываешь. Вот скажи, почему тебе не понравилась Идочка Финк? Такая милая женщина и так готовит фаршированную рыбу. Лева, почему ты молчишь, ну что тебе еще надо?

– Мила, отстань, – отмахивался Лев Григорьевич, – я, что каждый день ем фаршированную рыбу?

– Она и борщ шикарный готовит, – тут же парирует Мила. – Еще она делает вареники с мясом, еще… – она морщила лоб, вспоминая, что еще готовила Идочка Финк.

– Мила, не нужны мне вареники и борщи, и Идочка твоя мне не нужна! – Не на шутку сердился Лев Григорьевич.

– Хорошо, не надо Идочку, в конце концов, есть и другие претеденки.

– Что?! Претеденки? – Лев Григорьевич начинал смеяться, Макс присоединялся.

Мила обиженно замолкала, потом фыркала и улыбалась.

– Шлемазалы вы оба, вот вы кто. Ну и ладно, живите, как хотите.

Но через некоторое время все повторялось. Тетя знакомилась с очередной незамужней женщиной и пыталась сосватать ее брату. Попытка неизменно проваливалась, но, кажется, Мила была этому даже рада. Другую женщину в семье она бы не потерпела.

Макс встречался с разными девушками даже американками, хотя, как правило, они предпочитают соотечественников, иммигрантам, в лучшем случае, предлагалась только дружба. И потом разве будут они хлопотать по дому, варить борщи и делать вареники? В лучшем случае купят гамбургер и разогреют его в микроволновке. А его представление о жене складывалось по Миле, которая готовила, заботилась о нем, провожала на работу и встречала. Именно такой он представлял женщину, которая будет рядом.

Он хорошо зарабатывал и женихом считался завидным. Несмотря на многочисленные связи, серьезных отношений не возникало. Макс заранее знал, что произойдет после первой встречи и после первого поцелуя – все было предсказуемо. Его коробило от каких-то уловок и маленьких хитростей, еще ненавидел притворство и кокетство даже самое невинное. По натуре он был сухой, расчетливый и очень сдержанный мужчина, несмотря на свою молодость. По сути, женщин немного презирал, но сегодня…

Когда он сейчас увидел Валентину, он опешил – что-то удивительно невинное и чистое было во всем ее облике. Это выходило за рамки его представления о женщинах. Конечно, Макс еще при первом знакомстве отметил, что девушка хороша, его даже удивило, что такая красотка сидит в этой глуши. Здесь попадались хорошенькие мордашки, но, как правило, были вульгарные или наоборот какими-то дикими, а еще его поразило, что большинство были с железными коронками. Наверное, поэтому здешние девушки мало улыбаются. Красоту Вали он заметил сразу, кроме роскошной косы, которую она безжалостно скручивала в пучок, у нее был слегка вздернутый носик и выразительные серые глаза. Макс заметил и прекрасные зубы, уж она могла позволить себе улыбаться во весь рот, но была на редкость молчаливой и серьезной, зато, когда улыбалась, на щечках появлялись соблазнительные ямочки. Она нравилась ему, но мысль переспать не возникала. Боже упаси, конечно, не из-за того, что она прислуга – он никогда не был снобом, но в знакомствах был осторожен. В Москве у него была одна подруга, с которой он познакомился в Нью-Йорке, куда Лена приезжала в гости к их общим знакомым. Именно там завязался роман, который продолжилась и в России. Его такие отношения вполне устраивали. Возможно, Лена и имела на него какие-то виды, но никак этого не показывала. Со своей стороны Макс никогда даже не намекал на серьезное продолжение. Наоборот, всегда подчеркивал, что в его работе семья только мешала бы. Но как раз сегодня Лена попыталась устроить ему сцену со слезами и упреками, Макс понял, что ему безразличны и ее слезы и тем более упреки.

– Извини, если был не прав. Ты заслуживаешь лучшего. Прощай.

Вслед послышались проклятья и даже ругательства, но его это больше не трогало. Пока он ехал в машине до Озерного, она без конца звонила. Макс смотрел на высветившийся номер и думал, что совершенно не знал эту женщину, уверенный, что ее так же устраивают их отношения, и еще раз похвалил себя за осмотрительность. А дома ждал такой сюрприз… Черт! Как же эта девчонка его зацепила. Ему это абсолютно не нужно. Какая-то бедная провинциалка… Кстати, она действительно бедна – Макс заметил, что она очень плохо одета, ездит на автобусе и еще эти кошмарные сумки… Все, его это совершенно не касается, он не будет больше думать об этом. Завтра воскресенье, он съездит в Сергиев Посад, давно туда собирался, а в понедельник все встанет на свои места.

Зайдя в ванную, он увидел брошенный Валентиной фен и подумал, что волосы она так и не досушила, еще простудится по дороге, чертыхнулся и полез под душ.

* * *

Людмила Григорьевна смотрела интересный сериал, не американский, конечно, поскольку английский она так и не выучила, а русский, вернее, российский, который шел уже третий месяц. Три месяца в одно и то же время она усаживалась в кресло перед телевизором, рядом в кресло усаживала своего брата, говоря, что сейчас начнется этот дурацкий сериал. Лев Григорьевич каждый раз спрашивал.

– Если он дурацкий, зачем ты его смотришь?

– Лева, я посмотрела уже 184 серии, теперь жалко бросать, надо же знать, чем они закончат. Интересно, объяснится когда-нибудь этот шлемазл в любви. А эта дрейдела, может, скажет наконец, что она беременна. Кстати, у нее уже шесть месяцев беременности, а пока ничего не видно. Ей, наверное, забыли подложить живот.

– Боже мой, как можно это смотреть? – Вздыхал Лев Григорьевич, но покорно садился в кресло и тут же закрывал глаза и через некоторое время тихо похрапывал под ее негодующие возгласы.

– Лева! Я так и знала! Она таки потеряла ребенка! Подумаешь, споткнулась! Лева, ты слышишь меня?!

– Что там случилось, Милочка? – Лев Григорьевич открыл глаза и зевнул.

– Что случилось? Эта идиотка споткнулась и сразу потеряла ребенка!

– Надо было под ноги смотреть.