– Ну ладно! Я рад, что ты зашла! Очень приятно было с тобой пообщаться! Надеюсь, мы еще увидимся?

– Мне бы тоже очень хотелось увидеться вновь. Но не знаю – все время живешь с ощущением, что ты вне закона, а встречи c тобой только усилят эти ощущения. Но самое главное – это вновь привлечет к тебе ненужный интерес.

– Это уже не важно. Все неосмотрительные поступки я уже совершил. И мне, представь себе, очень легко. Я себя прекрасно чувствую, и мне уже все равно, что будет потом.

– Почему же ты беспечно стал относиться к своей жизни? Ты же понимаешь, что все это может уничтожить ее.

– Во многом, потому что я очень проникся одной фразой из Евангелия – «не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить». Мне она как-то очень понравилась. Действительно, что они мне могут сделать? Ну, уволят, ну, посадят. Убьют – да это вряд ли!

– Какой у тебя глубокий подход. Дай Бог, чтобы он сохранился, если вдруг тебя действительно станут преследовать.

– Да, согласен. На словах всегда все легче, чем на деле.

– Я пойду, ФАС! До свидания!

– До свидания, Анна! Когда мы встретимся вновь?

– Не знаю… Вот мой номер телефона, – сказала она, записывая цифры у него на руке (он даже не успел запротестовать), – он всегда лежит у меня дома, с собой я его не беру. Но если застанете меня дома – отвечу.

– Я обязательно позвоню!

ФАС первый выглянул за дверь, осмотрелся, вышел на площадку, потом на лестничную клетку, никого не обнаружил и тихо позвал Анну. Та молниеносно добралась до лестницы, махнула рукой на прощанье и убежала в ночь.

***

«Стучат колеса поезда метро… Как приятно ехать по этой ветке, большая часть которой проходит по земле, а не под ней. Сколько жизней мелькает вокруг… В каждом этом доме, за каждым окошком теплится, волнуется и трепещет она, простая, а иногда кажущаяся сложной, жизнь. Эта земная, такая короткая и длинная одновременно, она готовит нас к дальнейшему пути, в котором уже не будет ни времени, ни мира в том виде, как мы к нему привыкли…»

ФАС, как всегда, на метро, ехал на репетицию, думая о разном. Его размышления прервала фраза, вырвавшаяся из громкоговорителя на очередном перегоне между станциями: «Уважаемые потенциальные террористы и похожие на них лица, просим с пониманием относиться к просьбе сотрудника охраны повторно пройти через рамку металлоискателя». Девушка заступила на смену, и вслед за мужским голосом прозвучало приятное сопрано – «Нажмите кнопку для выхода».

Вагон, как это часто бывает, поражал разнообразием ехавших в нем людей. По большинству это, конечно, были граждане азиатских республик когда-то давно существовавшего Советского Союза, ведь москвичи окончательно пересели в кредитные автомобили, и с нескрываемым удовольствием стояли в вездесущих, круглосуточных пробках. Русская речь почти не пробивалось сквозь гул восточных языков. Из сидящих выделялся какой-то мужчина, который читал книгу, видимо, про мировое господство. В книге мелькали слова о мировом правительстве, сионизме и прочие атрибуты конспирологических изданий. Читатель сам был как будто олицетворением этого мирового господства: строгие черты выбритого до синевы лица, крупный нос, средней длины вьющиеся волосы на сильно полысевшей голове. Он смотрел в книгу почти немигающими голубыми глазами, всем видом показывая, что он выше всего, что его окружает и знает то, что скрыто от других. Мировое господство вышло на станции «Киевская», скрывшись в толпе не разделенных на овец и козлищ.

Еще два ярких пятна в сером вагоне: девушка с бантиками шрамирования над коленками и другая – азиатской внешности с бабочками-тату в сгибах коленей. Азиатка стояла спиной в ФАСу, а девочка со шрамированиями – лицом, поэтому ему были прекрасно видны изображения на ногах у обеих. О чем разговаривали девочки, он не слышал, но уже самого зрелища было вполне достаточно, чтобы искушенный в разных неформальных людях кавээнщик был несколько поражен увиденным. Девушка с бабочками почувствовала взгляд ФАСа и обернулась. Она была небольшого роста, худая, но очень симпатичная, бабочки на ногах как будто немного приподнимали ее над полом вагона, а плиссированная мини-юбка только усиливала эффект. Образ портило лицо – черты его были тонкими, почти детскими, но при всей красивости оно выражало столько порока, что не верилось, как этот изгиб губ может соседствовать с правильными чертами нежного личика. Ее подруга во многом была полной противоположностью: грубое, почти мужское лицо, обилие пирсинга, громкий низкий голос, бесформенные джинсы с дырами, из которых виднелось то самое шрамирование. Ее рука лежала на плечах азиатки, второй она держалась за поручень, немного раскачиваясь. При всей этой кажущейся разности между ними было что-то общее, что из объединяло. ФАС не сразу понял, что именно, и какое-то время наблюдал за ними. Девушки почувствовали его интерес, одновременно бросили на него полный пренебрежения взгляд, и тут он понял, что между ними общего: окружающие люди для них были ничтожествами, а они ощущали себя сверхлюдьми, некими ницшеанскими героинями (хотя вряд ли они знали, кто такой Ницше).

ФАС устал наблюдать за окружавшими его людьми и закрыл глаза. «Я лучше постою с закрытыми глазами, посмотрю в бесконечность, но как бы она не закончилась полом вагона», подумал он, качнувшись от резкого торможения поезда, и машинально открыл глаза. Мысли снова унесли его из метро в мир абстракций и рефлексии.

«Когда сильно устаешь, порой приходят какие-то интересные мысли, необычные. Второе дыхание? Не знаю. Может быть потому, что действуешь на пределе сил? Чувствуешь себя как будто немного выпившим, но не до пьяна, а именно на уровне тонизирующей дозы. Но ты же ничего не пил. Просто много работал, например, или даже проходил весь день какой-нибудь никому по сути не нужный медосмотр (надо справку получить). И вот оно, пришло. Ясность мысли. Острота какая-то, вдохновение. Весь день его особо не было, а тут… пришло. И ты пишешь или генерируешь идеи, или болтаешь без умолку с малознакомым человеком, тонко реагируя на каждое его слово. Но надолго ли это? Нет, не на долго. Это быстро пройдет, усталость навалится с новой силой, но это уже будет не важно, главное уже произошло. Ты уже выразил себя или познакомился с кем-то интересным, ты сделал прорыв».

Пролетели «соты» Смоленской, ФАСу выходить через одну, чтоб перейти на красную ветку. Но вот на следующей станции в вагон вошла Анна. Она спустилась в подземку через пятиконечную звезду станции