Какая она красивая в этом темно-зеленом костюме с белым жабо! Ее туфли и сумочка были из коричневой крокодиловой кожи. А над золотистыми волосами раздувалась зеленая вуалетка. Когда она подошла к нему, он улыбнулся и взял у нее чемодан.

— Все невесты красивы, — сказал он, — но ты особенно.

— Gracias, señor.

Казалось, ей хотелось его поцеловать.

Мимо медленно проехало свободное такси. Дороти вопросительно посмотрела на него, но он покачал головой:

— Если мы собираемся жить по средствам, нам нужно учиться экономить деньги.

Он посмотрел вдаль. Там показался искрившийся от солнца трамвай.

Дороти вдыхала воздух жадными глотками, словно несколько месяцев не выходила на улицу. Небо было ярко-синего цвета. Территория университета простиралась на несколько кварталов вдоль Университетской авеню. В университетском парке отбрасывали тень покрытые молодой листвой деревья. По дорожкам кое-где шли студенты, другие лежали на траве.

— Ты только подумай, — изумленно сказала она, — когда мы сюда вернемся, мы уже будем мужем и женой.

Трамвай остановился напротив них, и они поднялись в вагон.

Они сели на задние сиденья и сидели молча. Каждый был погружен в свои мысли. Незнакомый человек даже не смог бы с уверенностью сказать, вместе они едут или каждый сам по себе.

Нижние восемь этажей муниципалитета были заняты учреждениями администрации города и графства Роквелл, к которому принадлежал Блю-Ривер. Остальные шесть этажей сдавались частным лицам, среди которых были врачи, юристы и дантисты. Здание представляло собой помесь функционального стиля тридцатых годов и упорного консерватизма, характерного для Айовы. Профессора, которые читали лекции по архитектуре на первом курсе факультета искусствоведения, называли это здание жертвой архитектурного аборта, вызывая смущенный смех у первокурсников.

В плане же это здание представляло собой полый квадрат, через центр которого проходила вентиляционная башня. Глядя со стороны, наблюдатель видел как бы три уменьшающихся на восьмом и двенадцатом этажах куба, поставленные один на другой. Очертания здания не отличались изяществом, окна были окружены греческим скульптурным орнаментом. А три входные двери из обрамленного бронзой стекла помещались между гигантскими колоннами, заканчивающимися сверху подобием колосьев пшеницы. Здание было чудовищно безобразно. Но, сойдя с трамвая, Дороти подняла на него глаза, любуясь им так, словно это был собор Нотр-Дам в Шартре.

Они прошли через центральную дверь в половине первого. Огромный вестибюль с мраморным полом был заполнен сотрудниками, уходящими на обед или возвращающимися с обеда, спешащими на деловые встречи или просто чего-то дожидающимися людьми.

Он немного отстал от Дороти. Она подошла к списку помещавшихся в здании учреждений.

— Где искать отдел регистрации браков, — спросила она его, разглядывая список, — под буквой «Р» — графство Роквелл или под буквой «Б» — бюро регистрации браков?

Он смотрел на доску, делая вид, что не имеет никакого отношения к Дороти.

— А, вот оно! — с торжеством сказала она. — Бюро регистрации браков — 604-й кабинет.

Он пошел в сторону лифтов, которые находились напротив вращающихся дверей. Дороти поспешила за ним. Она хотела взять его за руку, но в ней был чемодан. Он словно бы не заметил ее жеста и не стал перекладывать чемодан в другую руку.

Дверь одного из четырех лифтов была открыта. Там уже дожидались несколько пассажиров. Подойдя к двери, он немного отступил и дал Дороти первой пройти в кабину. Затем подошла пожилая женщина — он и ее пропустил вперед. Женщина улыбнулась ему, приятно удивленная его галантностью, которую меньше всего можно ожидать от молодого человека в гудящем, как шмель, административном здании. Когда он не снял в ответ шляпу, у нее сделался несколько разочарованный вид. Дороти улыбнулась ему через голову женщины, которая каким-то образом оказалась между ними. В ответ он тоже едва заметно улыбнулся.

Они вышли из лифта на шестом этаже вместе с двумя мужчинами с портфелями, которые быстро пошли направо по коридору.

— Эй, подожди меня! — со смехом проговорила Дороти.

За ней только что с клацаньем закрылась дверь лифта. Она вышла из кабины последней, а он первым. Он повернул налево и пошел по коридору с таким видом, будто был один. Потом обернулся к ней, притворяясь, что его забывчивость — результат волнения. Она подошла к нему и взяла под руку. Через ее голову он следил за двумя мужчинами с портфелями. Они дошли до конца коридора, свернули направо и исчезли из виду.

— Куда ты так торопишься? — поддразнила его Дороти.

— Извини, — с улыбкой сказал он. — Нервничаю, как все женихи.

Они пошли дальше рука об руку и повернули вслед за коридором налево. Проходя мимо дверей, Дороти вслух читала номера:

— …Шестьсот двадцать… шестьсот восемнадцать… шестьсот шестнадцать…

Только после того, как коридор еще раз повернул налево, они дошли до 604-й комнаты. Он нажал ручку двери. Дверь была заперта. На матированном стекле висела табличка, указывающая часы работы. Дороти разочарованно застонала.

— Черт! — сказал он. — Надо мне было позвонить и узнать, когда у них перерыв на обед. — Он поставил чемодан на пол и посмотрел на часы: — Без двадцати пяти час.

— Целых двадцать пять минут, — сказала Дороти. — Может, спуститься в вестибюль?

— Там такая толпа, — пробормотал он. Потом — после паузы — добавил: — Слушай, мне пришла в голову мысль.

— Какая?

— Давай поднимемся на крышу. Сегодня такой прекрасный день, и оттуда нам наверняка откроется замечательный вид.

— А это разрешается?

— Если нас никто не остановит, значит, разрешается. — Он поднял чемодан. — Пошли, в последний раз взглянешь на мир как незамужняя женщина.

Дороти улыбнулась, и они пошли назад к лифту. Вскоре над одной из кабинок загорелась стрелка, показывавшая наверх.

Когда они вышли на четырнадцатом этаже, опять получилось так, что их разъединили другие выходящие пассажиры. Они подождали в коридоре, пока те не исчезли за углом. Потом Дороти заговорщицки прошептала: «Пошли». Для нее это было приключением.

Опять им пришлось обойти половину здания, пока рядом с комнатой 1402 они не нашли дверь с надписью: «Лестница». Он толкнул ее, и они ступили на лестничную площадку. Дверь сама закрылась за ними. Вверх и вниз вели металлические ступени. Через запыленное окошко сверху проникал мутный свет. Они пошли наверх: восемь ступенек, поворот, еще восемь ступенек. Перед ними оказалась дверь из тяжелого рыжеватого металла. Он попробовал повернуть ручку.

— Заперто?

— Вряд ли.

Он толкнул дверь плечом.

— Ты испачкаешь костюм.

Дверь опиралась снизу на металлическую ступеньку, нечто вроде гигантского порога, так что ее нижняя часть была на добрый фут выше уровня площадки. Ступенька выдавалась вперед, так что ему было трудно распределить вес. Он поставил чемодан на пол и опять с силой надавил на дверь плечом.