Но Ханна верила, что со временем сумеет вытащить Филиппа из его панциря. Она покажет, что ей можно доверять, что с ней можно быть самим собой, и его защита потихоньку растает.

— Я попытаюсь быть не слишком требовательной, — пообещала она. — И не сильно ограничивать твою свободу.

Филипп кивнул, но никаких заверений в свою очередь давать не стал.

Теперь Ханне было абсолютно ясно, что наладить их совместную жизнь будет гораздо тяжелее, чем она предполагала ранее.

Филипп постучался в дверь ровно в семь вечера, как и пообещал ей прошлым вечером.

Выглядел он потрясающе: черные брюки, кашемировый свитер того же самого насыщенного темно-серого цвета, что и его глаза, и удивительно подходящий к нему темный пиджак.

— Я почти готова, — заверила его Ханна.

Он оглядел ее с видимым удовольствием.

— Ты сегодня очень красива.

И комплимент, и взгляд, неторопливо скользящий по ее телу, — все это заставило девушку застесняться. Чуть больше времени, затраченного на макияж, который Ханна любила делать сама, не прибегая к помощи визажиста, и на прическу, прошло не зря.

Она достала из гардероба кардиган и черные туфельки на высоких шпильках, прекрасно подходящие к ее эффектному, но ничуть не вызывающему красному платью.

— Как идет подготовка к свадьбе? — раздался голос Филиппа из соседней комнаты.

Хотя Ханна и была уверена, что этот вопрос задан исключительно из вежливости, главное все же заключалось в том, что Филипп сделал над собой усилие.

— Все отлично, — проговорила она, надевая туфли, — а у тебя, наверное, сегодня тоже было много дел?

— Не очень.

Теперь его голос послышался совсем близко. Обернувшись, Ханна увидела, что он уже стоял в своей излюбленной позе — прислонившись к косяку двери, — и нахально ее разглядывал.

— Я уже говорил, как ты сегодня красива?

— Да, говорил.

Какое хищное выражение лица… точно так же он смотрел на нее прошлой ночью. И когда она вспоминала, каково это — касаться его, чувствовать близость сильного тела, кровь начинала приливать к щекам, а по коже пробегали мурашки.

До свадьбы оставалась ровно неделя. В следующую пятницу, в это же самое время, они будут уже законными мужем и женой. А потом в ее или его спальне…

Да, кажется, эта неделя продлится долго. Очень.

— Я готова, — объявила Ханна.

— Нас ждет машина.

Филипп отошел, чтобы пропустить невесту вперед, но, когда она проходила мимо, внезапно притянул ее к себе и крепко поцеловал. А потом так же внезапно отпустил ее.

— Что с тобой, Филипп?

Он ухмыльнулся:

— А ты не догадываешься?

Конечно же, она догадывается.

Но если так будет продолжаться и дальше, эта неделя окажется самой длинной в ее жизни.

Машина остановилась возле усадьбы Софи. Не успел важный дворецкий провести их внутрь, как перед ними сразу же возникла принцесса собственной персоной — потрясающе элегантная, если исключить тот факт, что ноги у нее были босыми.

— Вы как раз вовремя! — воскликнула она, тепло обняв Ханну и поцеловав ее в щеку. — Как же хорошо вы смотритесь вместе.

Филипп вручил сестре две бутылки вина.

— Надеюсь, этого хватит.

— Замечательно, — улыбнулась Софи. — Не желаете ли выпить до обеда?

Ханна покачала головой:

— Нет, спасибо.

— Мне тоже не хочется, — ответил Филипп, — если ты, конечно, не считаешь, что это может мне понадобиться.

— С чего ты так решил? — сладко улыбнувшись, пропела его сестра.

Нетрудно было догадаться, что будущая золовка Ханны что-то задумала. Или так считал Филипп, по крайней мере.

— Ужин будет готов через пять минут. А пока почему бы нам не пройти в кабинет?

Имение Софии было обставлено так же богато, как и королевский дворец. Интерьер, может быть, и был чуть более современным, но оставлял то же ощущение тепла и уюта, что и покои ее брата. А от запахов, исходящих из кухни, у Ханны сразу же потекли слюнки…

— У тебя очень красивый дом, — заверила девушка хозяйку.

— Спасибо, Ханна. После обеда я смогу показать тебе его полностью, если пожелаешь.

— С большим удовольствием посмотрю.

Ханна была настолько погружена в собственные мысли, что, только лишь почувствовав, как внезапно напрягся Филипп, идущий с ней рядом, поняла: что-то не так.

Проследив за его взглядом, Ханна заметила, что в комнате есть кто-то еще. И после секундного замешательства поняла, кто же сидел перед ней в большом кожаном кресле.

Семейное сходство отрицать было невозможно.

— Что все это значит? — потребовал Филипп. — Ты не говорила, что он здесь будет.

София пожала плечами.

— А ты и не спрашивал.

Брат Филиппа поднялся с кресла и холодно взглянул принцессе в глаза.

— Я и сам немного удивлен.

— Я знал, ты что-то задумала, — бросил сестре Филипп, — но даже вообразить не мог, что ты пойдешь на такое.

Казалось, еще чуть-чуть, и он совсем потеряет над собой контроль. Ханна бы не удивилась, если бы заметила пар, идущий у него из ушей. Еще никогда она не видела Филиппа таким разгневанным, и, что самое главное, это ее не только пугало, но в какой-то мере и притягивало. Единственное, чему она сейчас искренне порадовалась, так это тому, что взгляд его разом посветлевших глаз был направлен не на нее…

А вот на Софию, казалось, поведение старшего брата не произвело никакого впечатления. Взгляд, которым обжег ее Филипп, мог бы сокрушить и более искушенного человека, но принцесса даже и глазом не моргнула.

Возможно, она сталкивалась с этим уже столько раз, что у нее выработался своеобразный иммунитет, мысленно предположила Ханна.

— Я пригласила вас на семейный ужин. А ведь мы и являемся семьей, разве нет? — Софи повернулась к гостье: — Думаю, ты еще не знакома с нашим братом.

Ханна не упустила из внимания тот факт, что Софи назвала его просто братом, без определения «единокровный».

— Нет, не знакома.

— Ханна, это Итан Рафферти. Итан, познакомься с невестой Филиппа, Ханной Рено.

Девушка протянула молодому человеку руку. Его пожатие было крепким и уверенным.

— Очень приятно, Ханна.

Итан говорил с ярко выраженным американским акцентом, и, хотя это, наверное, было глупо, Ханна тут же почувствовала к нему симпатию.