Ярость и боль заполнили моё сознание, последнее что запомнил, я рванул в сторону попытавшись вырвется из-под покалеченного напарника, веревка меня больше не удерживала. Она легко проскочила через лопнувшие и разбитые ребра.

— Дурень, я же говорю по черепушкам лупи, — прокричал мужик в халате перехватывая вилы поудобней.

— Запамятовал, отец Ерёма, — кузнец начал замахиваться второй раз.

Я снова рванул что есть силы, Молот опустился на плечо дробя кости и разрушая с таким трудом созданное плетение. Я едва успел отдернуть голову. Боль накатила снова, единственное то придавало мне сил это близость моего Цветка. Боль сила и гнев никакого страха. Сознание ухнуло в кроваво-красный туман.

Всплеск воды и приятная прохлада привели меня в чувства. Кто-то бесцеремонно волок меня по земле прямиком в реку, единственная здоровая рука была стиснута в крепкую костяную хватку. Все тело, а точнее его остатки были покрыты чём-то бурым и липким. Еще один шаг, и я полностью погрузился под воду. Утонуть я не могу, но вода освежила и слегка ошеломила.

— Ы, можешь полегче? Все кости мне перетрясёшь… — я осекся, меня тащил незнакомый скелет из чужой пятерки. Неужели Ы погиб? Куда меня тащат, в деревне мой Цветок. Что Тлен вас всех побери, происходит? Где все?

— Половинка, оклемался? — в голове зазвучал голос нашего командира, — успокойся, Цветок у нас, мы отступаем.

— Что случилось, где остальные? Почему я не слышу Ы? — вопросы посыпались из меня вместе со стекающей по телу водой. А мысли закружились в водовороте Почти так же как вода, попавшая в внутрь черепа.

— Он сейчас не в себе от полученных ран, я его временно отключил от нас чтоб не мешал. Пока мы дрались Уголёк пробрался в дом, который ты указал, и выкрал твой Мертвоцвет, — Трёхглаз спокойно ответил на мои вопросы, его спокойствие постепенно передалось и мне.

— Пока мы тебя оттаскивали, Уголёк ушел на наш берег, Повар тоже с ним.

Меня снова макнули в воду, но уже в последний раз. Было неудобно, но я попытался оглядеться. И наконец увидел нашего предводителя, он шагал рядом, волоча за ногу скелет моего напарника, у обоих в глазах пылали красные огоньки. И это мне не показалось. Тело скелета было почти неподвижно, лишь череп непрерывно щелкал челюстью, он клацал зубами будто пытаясь что-то сказать. Его грудная клетка была разворочена, несколько ребер отсутствовало напрочь, остальные были изломаны и держались только чудом.

Рядом шагали незнакомые мне скелеты, позади за рекой все еще звенел набат, пылало сено и кажется огонь перебросился на некоторые дома. Слышались несвязные вопли ревел скот. Но погони как ни странно не было.

На берегу нас поджидали. Мой взгляд приковало только к одному объекту. Уголёк держал в руках небольшой мешочек, который буквально сочился силой, моей силой. Наконец-то я могу забрать свой Мертвоцвет. Инстинктивно потянувшись к нему, я едва коснулся грубой ткани кончиками пальцев, цветок радостно отозвался. Сила хлынула в меня омывая каждую косточку. А потом нахлынули воспоминания этой бурной ночи. Я будто смотрел на себя со стороны, лучше бы я этого не вспоминал.

В тот момент, когда кузнец замахнулся в третий раз своим молотом, он допустил ошибку, которая спасла меня. Неосознанно он подшагнул ближе, а я вцепился ему в голень, то есть силы, моя костяная кисть, сжалась мертвой хваткой, стоило чуть потянуть, и мышца лопнула, никогда бы не подумал, что могу рвать плоть с такой силой.

Я дернул второй раз, подтягивая человека ближе на меня. Ошеломленный болью и не ожидавший сопротивления кузнец вскрикнул, потерял равновесие и припал на одно колено. В следующий миг я мотнул головой пытаясь его боднуть, черепушка влетела в пах, не совсем то чего хотелось. Мужчина вскрикнул выронил молот и начал заваливается на меня теряя сознание.

Мой скелет жил своей жизнью он отпустил ногу и схватил человека за волосы рванув к себе, челюсти сомкнулись на его горле. Раздался хрип и что-то горячее окропило мои белые кости.

Я впервые убил человека, противника, врага не важно, это был живой человек со своей жизнью и своими проблемами. В тот момент жалости сострадания или иных чувств кроме гнева я не испытывал. Хоть это и игровой персонаж, но остатки моего человеческого сознания были просто ошеломлены. По правилам игрового жанра, я должен получить часть жизненной силы своей жертвы, ее иногда называют опытом. Даже эту приятную новость затмило чувство отвращения к себе, однако тело действовало дальше.

Меня вырвало — из воспоминаний. Мы уже двигались по лесу, я висел как мешок на спине у одного из скелетов, сжимая в костлявой руке мой Мертвоцвет. Рядом шатаясь шагал Трёхглаз, волоча на себе разбитое тело Ы. Повар и Уголёк почему-то ему не помогали и шагали чуть в стороне. Другие скелеты пострадали намного меньше чем мы. У одного из ребер нелепо торчали оперения легких охотничьих стрел. У другого напрочь отсутствовала кисть, но это ему ни капли не мешало размашисто шагать по ночному лесу.

Я впервые убил человека, да еще и так кроваво. Рано или поздно это должно было случится, но я думал что все будет иначе. Представлял себя рыцарем в посмертии, на поле боя сражающимся с врагами, круша их священным мечем. Реальность снова разрушила мои детские мечты и фантазии. Напоминая, что не всегда получается то что задумал.

— А он его за горло зубами как ухватил, пятернёй вцепился в лицо, — в голове звучал голос Трёхглаза, он рассказывал остальным в подробностях моё позорное сражение, — ну и пальцами ему глаза выдавил, бедняга даже не понял от чего умер от разорванного горла или продавленного черепа. Ясно одно его теперь из мертвых не поднять. Череп то поврежден

Рассказ снова всколыхнул мои воспоминания. Когда кузнец затих и перестал хрипеть, я поднял свой окровавленный взор на стоявших рядом ошеломленных увиденными людей. У них на лицах читался ужас, страх и ненависть. Мужичек с вилами позабыв об оружии что-то бормотал, и лишь изредка пытался выдернуть их из наших тел. Ы дергался выгибался дугой и непроизвольно мешал ему.

Второй в рясе, кажется его звали отец Ерёма. Точно это не халат — это ряса. Перед нами стоял священник. Он начал испуганно пятится назад и размахивать руками явно пытаясь сотворить какой-то жест.

— Эта… эта тварь, убила кузнеца, — заголосил кто-то в темноте. Вокруг происходило что-то невообразимое. Скелеты боролись с живыми, ревел скот разгоралось пламя. Испуганные вопли смешались с криками раненных, мертвые дрались молча, кричали только живые.

Пошарив