так охранники называли этот охранный пункт, вероятно, наблюдали за нами через прицел своих длинноствольных орудий.

— Возможно, я думала о чем-то, что могло бы помочь Мике с последним вопросом оборотней.

Натаниэль потянулся за моей рукой, но это была моя правая рука, и он знал, что на публике я люблю оставлять ее свободной для оружия.

— Я думаю, что вы можете взяться за руки эти несколько ярдов, — сказал Никки.

— Это должно быть решение Аниты. — сказал Натаниэль.

Если бы он просто взял меня за руку, потому что кто-то другой сказал ему, что все в порядке, я бы, наверное, возразила, но он сказал именно то, что нужно.

— Думаю, мы можем это сделать. — сказала я, улыбаясь ему и протягивая руку.

Улыбка, которую Натаниэль подарил мне, стоила этого, и заставила меня желать, быть менее педантичной в отношении свободы рабочей руки с пистолетом. Мы благополучно добрались до задней двери Цирка, взявшись за руки, ухмыляясь друг другу, словно в этот момент в мире больше никого не было.

— Котенок и Робин прибыли — сказал Никки в воздух, но я знала, что он сказал это в наушник, который он надел, когда мы приблизились к дому.

— Я ненавижу этот позывной. — Сказала я.

Замок щелкнул, и задняя дверь Цирка начала открываться.

— Ты так и не выбрала кодовое имя. — Сказал Никки.

— Все выбрали одно, кроме тебя, Анита. — Улыбнулся Натаниэль. Он выбрал Робина из-за приятеля Бэтмена. Я думала, что угодно было лучше, чем кодовые имена, основанные на шахматных фигурах. Я была черной королевой, Жан-Клод — черным королем и так далее… Казалось слишком очевидно, кто есть кто, поэтому мы решили позволить всем объектам защиты выбрать кодовое имя. Все веселились, кроме меня. Я не могла решить. Они все казались глупыми или не правильными, но почти все было бы лучше, чем Котенок.

Дверь открылась, и я никого не увидела за ней, что означало, что это был не один из более новых охранников или «гражданских». Если полиция и военные продолжат свою политику выгонять людей, когда у них будет положительный результат теста на ликантропию, у нас будет достаточно бывших, чтобы выстроить собственную маленькую армию.

— Все, что тебе нужно сделать, — это выбрать другой позывной, и мы будем его использовать. — Сказал Никки, когда Милли подошел, чтобы пройти первым через дверь.

— Черт, Никки, если бы это было так просто, я бы это уже сделала.

Мы, наконец, вошли в небольшую комнату между дверью, ведущей в Цирк, и дверью, ведущей в подземелье, где жил Жан-Клод и где я проводила больше половины своего времени. Одним из направлений были яркие огни, карнавальные игры, киоски с едой, поездки и аттракционы, где Мелани Ламия будет развлекать своих поклонников. Должно быть, я направилась к этой двери, вместо той, которая вела вниз, потому что Никки сказал:

— Жан-Клод и Мика ждут нас.

Это остановило меня от глупостей. Если Мика не хочет, чтобы я показала фотографии Эдуарду, он, конечно, не хотел бы, чтобы я показала их Мелани.

— Я не знала, что Мика уже здесь.

— У самолета Жан-Клода не было технических проблем. — Сказал Никки.

— Точно. — Сказала я, но уже думала, как смогу воплотить идею разговора с Мелани. Конечно, оборотни во Флориде дадут согласие. Черт, Мелани была родом из древней Греции или, может даже древнее, но Ламия была частью греческой легенды, поэтому у нее могут быть ответы, которые никто другой не даст.

Натаниэль потянул меня за руку. Я посмотрела на него, а затем на дверь, которую Никки держал открытой. Я ничего не могла сделать, пока не поговорю с Микой, поэтому позволила ему отвести меня к другой двери. Кроме того, у нас было около полутора километров вниз по лестнице, прежде чем мы достигнем последней двери в подземелье. Я не шучу о расстоянии, и сами ступени вырезаны из камня, поэтому они не идеально квадратные и ровные, и они странно расположены, как будто предназначены не для двуногих. Если не тренируешь кардио, то будешь измотан прежде, чем попадешь к большой двери внизу. Я задавалась вопросом, кто-нибудь когда-нибудь вламывался сюда, прежде чем закончили лестницу?

Как будто прочитав мои мысли, Милли сказал:

— Моя жена говорит, что я в лучшей форме, которую она когда-либо видела, и единственное отличие от моего режима упражнений — это лестница.

— Эта проклятая лестница, ты имеешь в виду — сказал Кастер.

— Я думала, что котики никогда не жалуются, — сказала я.

Кастер засмеялся.

— О, черт, нет, кто тебе это сказал?

Натаниэль и я засмеялись вместе с ним. Никки остался серьезным рядом со мной.

— Справедливо. Я думала, что котики не жалуются на физические нагрузки, — сказала я.

— Не мы — сказал Милли.

— Ты только что — сказал Натаниэль, улыбаясь и переводя взгляд с одного на другого.

— Это не сложно, — сказал Кастер.

Натаниэль и я обдумывали эту мысль секунду или две.

— Некоторые котики жалуются, некоторые нет — сказал Никки.

— Откуда ты это знаешь? — спросила я.

— Раньше я работал со многими контрактниками, это не плохо для специальных команд, даже морских котиков.

— Контрактники, подрядчики, — сказал Кастер — звучит как временный офисный помощник. Что случилось с солдатом удачи, наемником и всеми другими классными именами, которые я помню из старых фильмов?

— Постарайся убрать солдата удачи из своей налоговой декларации и посмотри, как хорошо это работает — сказал Милли, улыбаясь в ответ всем нам.

— Пытался ли ты?

— Нет, и я не собираюсь. У меня есть жена и дети. Мне не нужно играть на хрен в игры с IRS. (Служба внутренних доходов)

Когда мы спустились по лестнице, оба котика расслабились, и было ясно, они думают, что мы здесь в безопасности. Возможно, они были правы, но было все равно интересно наблюдать, как они начинают расслабляться на работе. Когда они впервые пришли к нам из армии, они почти не разговаривали, когда работали. Я предпочитала болтливых молчаливым. Милли и Кастер оба приспособились к этому предпочтению. Это была одна из причин, по которой они стали больше охранять меня.

Как только мы прошли нашу кардио тренировку на лестнице, перед нами оказалась дверь, которая выглядела так, как будто она вела в темницу или в маленький замок. Если бы она была заперта, даже Никки, со всей своей силой, усиленной тем, что был оборотнем и поднятием тяжестей, не смог бы легко пройти через нее. Он должен был прорываться через нее, что дало бы большему количеству охранников с другой стороны возможность подготовиться к тому, что было достаточно