С большим трудом, стоя на одной ноге – попеременно, – я переодевалась, превращаясь из воскресшей Анны в Таню Иванову. Зеленое платье и парик, сослужившие мне хорошую службу, вернулись в пакет. Я же заполнила собой джинсовое пространство и стала практически бесполым существом. Создавалось ощущение, что Анна действительно была сейчас где-то рядом, а может быть, во мне, а потом ушла. И, очевидно, навсегда.

Думая о том, что следовало бы съездить в центральный морг и поговорить с Глебом Родионовым – судмедэкспертом, который наверняка уже что-то знает об Анне, я спустилась с чердака, миновала лестничный пролет и остановилась перед своей дверью. Интересно, расскажет мне Саша Берестов о визите Анны с того света?

Бедный мальчик.

Он встретил меня, конечно, не так, как если бы я оставалась в парике и в зеленом платье. Прямо скажем, без энтузиазма.

– Ты ел? – спросила я его самым обыденным тоном.

Он покачал головой.

– Совершенно напрасно. Тебе необходимо восстанавливать силы, а ты вместо этого гробишь себя. Ты потерял немало крови, поэтому постарайся поскорее взять себя в руки и займись вплотную своим здоровьем. Иначе мне придется отвезти тебя в больницу, и не думаю, что больничная еда будет лучше моих отбивных.

– Ты просто ничего не понимаешь. Я не могу есть. Это же так естественно. На моих глазах убили человека, которого я хорошо знал. Убили женщину, прострелили ее тело, которое я недавно обнимал. Мне бы только не свихнуться. А ты мне тут про отбивные…

– А если у тебя начнутся галлюцинации?

Берестов посмотрел на меня с подозрением.

– О чем это ты?

– Ни о чем. Померяй температуру, и пойдем на кухню, поужинаем. Я купила хорошего вина, оно тебе поможет… Ну! – Я взяла его за руку – ладонь оказалась совсем холодной – и сжала в своих пальцах. – Пойдем, и ты мне все расскажешь. А я, в свою очередь, постараюсь найти убийцу.

Он снова посмотрел на меня, теперь к этому взгляду примешивалось недоверие.

– Ты такая… как бы это сказать… Словом, обычная девушка, молодая, красивая, я не верю в то, что ты сможешь найти убийцу. Ты – нормальная. И взгляд не такой, какой обычно бывает у сильных натур.

И он рассказал мне о другой девушке. С черными волосами, с жестким взглядом и сильным, волевым голосом. И еще – о необъяснимом поведении Анны…

Я слушала, не перебивая.

Я понимала его. Он из тех людей, кто не может сопротивляться оголтелому беспределу. Он – художник, и его предназначение совершенно в другом. Он видит мир в сочетании красок и светотени. В его правую руку пускают корни кисти, а пальцы левой руки врастают в палитру. Ему и не надо обладать грубой физической силой или стальным характером, чтобы доказывать всему миру свое право на существование.

– Главное – никогда не торопись признавать свою вину, – сказала я назидательно, переворачивая аппетитные куски мяса и уменьшая огонь под сковородой. – Джип «Чероки» наверняка не их. Они сначала угнали его, потом, несколько раз разбив ему морду о стены, быть может, твоего же училища, подождали, пока ты приедешь, выехали, толкнулись в твой «Опель» и разыграли тривиальное ДТП.

– Что это значит? – спросил Саша, и я заметила, какими глазами он посмотрел на шипящие в масле отбивные. К нему постепенно возвращался вкус к жизни.

– ДТП – дорожно-транспортное происшествие. Они разыграли тебя как мальчика. Ты же не маленький, должен понимать, что прежде чем заплатить такие деньги за ремонт и детали, надо оформить все чин по чину, составить в ГАИ протокол, расписаться под схемой…

– Да они же настоящие бандиты. Ударили меня по голове, отвезли на какую-то квартиру, а там эта… девица. Сильная, как пантера, и эти мужики перед ней на цирлах ходили. Зачем я им был вообще нужен? Стоило ли разбивать чужой джип и возиться со мной? Если им действительно так нужна папка с документами, то почему бы им не схватить самого Шубина и вытряхивать из него душу?

– А откуда ты знаешь, может, они ее уже вытрясли?

Он пожал плечами.

– Значит, ты говоришь, что папку взяла сама Анна… Странно все это. Очень странно. Да и то, что она в одном белье бегала по подъезду, тоже как-то не укладывается в голове.

Хотя в моей голове все уже давно уложилось. Но говорить об этом вслух было еще преждевременно. Поэтому я, сменив тему, достала маринованные огурчики, разогрела в микроволновке пирожки, открыла, не без труда правда, красное испанское вино, которое купила специально для раненого Берестова, и заварила чай.

– Какой сегодня ужасный день, – сказал он и осушил полный бокал вина. Затем еще один. Потом набросился на еду. А я смотрела на него и думала о своем.

Анна спала, когда он услышал звонок. Это пришла Маргарита, которая таким образом хотела удостовериться, что в квартире кто-то есть. Судя по всему, она решительная женщина. В одном она была уверена абсолютно – что Шубина нет дома. Значит, дома Анна одна или с Берестовым. То, что они любовники, Маргарита знала наверняка. Если бы дверь открыла Анна, то Маргарита скорее всего затеяла бы какой-нибудь нейтральный разговор (к примеру, ей нужно, чтобы кто-нибудь из мужчин посмотрел, не перегорели ли у нее пробки). Узнав таким образом, одна ли хозяйка или с Сашей, она бы сориентировалась и сообразила, как ей поступить. Но дверь открыл Саша. В прихожей было темно, и он принял загримированную Маргариту за Анну.

Я была уверена, что, выйди Анна в эту минуту в прихожую, Маргарита все равно не растерялась бы и придумала какой угодно предлог, чтобы проникнуть в кабинет Шубина. Ведь она – профессиональная актриса. Быть может, она решилась бы даже ударить Анну или Берестова, лишь бы войти в кабинет.

И она вошла. Она прекрасно сыграла свою роль и вынесла из квартиры папку с документами. Но кто же тогда эти гоблины из черного «Мерседеса» и брюнетка, чью волю они беспрекословно выполняют? Судя по всему, брюнетка и Маргарита действуют порознь. Обе охотятся за папкой. И на кой черт им это химическое оборудование?

И оставался главный вопрос: кто убил Анну? И за что?

Пока я размышляла, Саша уснул прямо за столом. Я разбудила его, отвела в спальню, перевязала ему плечо и уложила в постель. Погасила свет.

– Полежи со мной, – вдруг услышала я и замерла на пороге. – Не уходи.

Я вернулась и присела рядом. Взяла его руку в свою. И почувствовала, как он сжал ее. А потом дыхание Саши выровнялось, он заснул.

Я посмотрела на часы. Десять. Детское время.

Выпив чашку, я перевернула ее на блюдце и замерла. Что-то сейчас подскажет мне кофейная гуща?

И удивилась, увидев на дне чашки окружность. Буква «о» или «ноль»? «Зеро», – подсказал мне внутренний голос.

Я почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Ночь обещала быть интересной.

Я, словно кошка в предчувствии жирной и аппетитной мыши, навострила когти в казино «Плаза». Столь выспренное название ее учредители позаимствовали у знаменитого нью-йоркского отеля, чем страшно гордились.