Вдалеке лязгнула входная дверь подвала, послышались голоса. Ада отвернулась и неслышно скользнула прочь. Лиза, переведя дух и еле оторвав тяжелые ноги от пола, тоже двинулась к выходу.

За поворотом подвального коридора Лиза увидела идущего ей навстречу замдиректора Петра Алексеевича Метельчука. За ним шли еще двое. В первом Лиза узнала одного из полицейских, которых видела вчера, а вот второй… Вторым был профессор Обухович. Вообще, профессор был в институте, и в частности в их лаборатории, нередким гостем, но встретить его здесь, в подвале, Лиза никак не ожидала.

– Здравствуйте… – поздоровалась она и отдельно кивнула профессору: – Здравствуйте, Андрей Степанович!..

Больше всего профессор Обухович походил на огромную, добродушную и очень элегантно одетую гориллу. Очень высокий, с массивной лысой головой, тяжелой челюстью и добрыми маленькими глазками под мохнатыми бровями. Узнав Лизу, он приветственно вскинул над головой обе руки.

– Лиза, здравствуйте! – громыхнул он звучным баритоном. – После к вам зайду, поговорим! – И вся троица двинулась дальше, по направлению к террариуму.

Лиза проводила их глазами и пошла к выходу. По пути она снова толкнула дверь, за которой надеялась увидеть Бахрама Магомедова, но дверь по-прежнему была заперта.

В лаборатории было шумно и очень светло. Поскольку за окном стояла темень от обложного дождя, в большой общей комнате зажгли все лампы. Тарахтела кофемолка, стоял густой запах кофе, в большой круглой колбе на плите закипала вода.

Людмила Пчелкина занималась любимым делом – накрывала стол для кофе. Утренний кофе в лаборатории фитопрепаратов был священной традицией, вроде английского файв-о-клока.

Мужчины шумели, сгрудившись у стола Николашина. Слышался хрипловатый баритон Ивануткина: «Ивануткин так и знал!». Лиза прислушалась и удивилась – обсуждали не вчерашнее происшествие, а какой-то футбольный матч.

Среди общего безделья работали только трое – Зоя Евгеньевна за своим столом, Саша Грачев, ковырявшийся в спектрофотометре, да маленькая лаборантка Диночка, старательно драившая раковину в огромных, ярко-желтых резиновых перчатках. Приглядевшись к несчастному испуганному лицу Диночки, Лиза поняла, что та сама придумала себе эту скучную и не такую уж срочную работу – только бы не сидеть в лаборантской наедине с призраком Ленки Кашеваровой.

Зоя Евгеньевна, не обращая внимания на шум, что-то считала на калькуляторе и быстро записывала в тетрадь. Правой рукой, не выпуская шариковой ручки, она считала на калькуляторе, левой прижимала к носу платок. Глаза у нее были красными и больными.

Способность Зои Евгеньевны работать в любых условиях и независимо от физического состояния всегда восхищала Лизу. В этом Зоя Евгеньевна была для нее недосягаемым идеалом. Сама Лиза не умела так погружаться в работу. Любой шум раздражал ее, внимание рассеивалось, а малейшее недомогание выбивало из колеи.

В который раз позавидовав Зое Евгеньевне, Лиза сняла черный «виварский» халат, тщательно вымыла руки, шуганув от раковины на время трудолюбивую Диночку, и подошла к Саше.

– Саша, ну как?

Саша Грачев, который давно уже «засек» Лизу и то и дело вскидывал на нее яркие шоколадные глаза, передернул тумблер, закрывая «шторку», и принялся рассовывать по карманам отвертки и тестеры.

– В порядке, Лиза, можешь работать.

– Спасибо, Сашечка! – Лиза вытянула губы трубочкой и чмокнула воздух, изображая поцелуй. Саша багрово покраснел, отвернулся и суетливо заспешил к выходу. У самой двери он, однако, был отловлен радушной Людмилой и, несмотря на сопротивление, усажен за стол.

– Саша, а где Бахрам? – громко спросила Лиза, натягивая белый халат и тоже садясь к столу. – Я к вам сегодня уже два раза ломилась, мне с ним поговорить нужно, а у вас закрыто.

– Не знаю, я его сегодня еще не видел. – Саша говорил, не поднимая глаз, краска медленно сходила с его лица.

Федька Макин, который всегда все видел и слышал, отскочил от Николашинского стола, быстро подсел к Саше и, с вызовом глядя на Лизу, спросил:

– А тебе зачем Бахрамыч? Тебе чего от него надо?

– Ничего! – огрызнулась Лиза. Федькин вызывающий тон и бесцеремонность возмутили ее. – Ты, Макин, сначала деньжат подкопи, а потом любопытствуй. А то вдруг тебе придется делать пластику носа. Как любопытной Варваре.

– Ой-ой-ой! Какие мы грозные! – противным голосом затянул Федька, но развить тему помешала Людмила.

– Кофе! Кофе! Все за стол! – громко позвала она и, сняв с плиты колбу, стала разливать по кружкам густую, с пенкой, коричневую жидкость.

– Люда, оставь там немного кофейку, – громко попросила Лиза. – Я Андрея Степановича сейчас встретила, он обещал к нам зайти.

Зоя Евгеньевна подняла голову от бумаг и взглянула на Лизу:

– Андрея Степановича? Обуховича? А где он? Почему сразу к нам не зашел?

Лиза пожала плечами.

– Понятия не имею. Его Метельчук зачем-то повел в террариум… И еще с ними…

– Интересно, зачем бы это?.. – Зоя Евгеньевна встала, подошла к столу, взяла свою кружку и, не садясь, стала греть об нее руки.

Людмила Пчелкина оторвала от раковины несчастную Диночку, заставила снять перчатки, усадила за стол, придвинула кружку с кофе. Затем наконец-то уселась сама и удовлетворенно оглядела стол. Теперь все было в порядке.

Профессор Обухович пришел через двадцать минут. Все еще сидели за столом. Кофе, оставленный для профессора в колбе, заботливо прикрытой чистым полотенчиком, даже не успел остыть. Поздоровавшись со всеми и усевшись за стол, профессор первым делом объяснил причину своего появления в институте.

Оказывается, герпетолога Бахрама Магомедова сегодня утром арестовали. Вернее, задержали. «По подозрению в причастности к гибели Елены Кашеваровой», – процитировал профессор. Поэтому руководство института приняло решение приостановить все работы по «змеиной» тематике, до выяснения всех обстоятельств. А к профессору обратились за консультацией, как к специалисту по позвоночным: что делать со змеями?

– Ивануткин так и знал! – громко сказал Ивануткин. – Разумеется, теперь все свалят на Магомедова. Помните, как говорила Элиза Дулитл из «Пигмалиона»? «Кто шляпку спер, тот и тетку пришил!» Вот примерно так и будут рассуждать.

За столом зашумели. Лиза заметила, как переглянулись Саша и Макин, как жалостливо сморщилась Людмила. А Зоя Евгеньевна задумчиво покачала головой, опустив глаза в кружку с кофейной гущей.

Андрей Степанович Обухович молча легонько барабанил пальцами по столу и обводил всех внимательными глазами. Обычно он громко говорил, громко смеялся, сыпал шутками-прибаутками и веселыми историями. Видеть профессора молчащим было так непривычно, что и все остальные тоже примолкли. Над столом повисла тишина.

– А что вы с ними сделали? – громко спросила у профессора Лиза. Ей очень захотелось прервать тягостное молчание.