Но потом Ибрагим пропал. Дни сменялись, а он не появлялся. Священник забеспокоился и пошел на стройку, где трудился Ибрагим. Там ему сообщили, что мужчина заболел, что врачи обеспокоены состоянием его здоровья, хотя верят в то, что у него есть шанс поправиться.

Ибрагим был очень необычным пациентом. Он все время улыбался, и его радость была такой заразительной, что охватила всю больницу. Старшая медсестра не могла понять, почему больной так счастлив, ведь он не получал ни передач, ни цветов, к нему никто не приходил.

Священник подошел к кровати Ибрагима с медсестрой, которая продолжала рассказывать священнику:

— Никто из друзей не приходил его навестить, ему даже некуда и не к кому обратиться…

Удивленный тем, что слышит, старый Ибрагим сказал, улыбаясь:

— Медсестра ошибается, но она не может знать, что каждый день, с тех пор как я поступил сюда, в обеденное время один мой любимый друг приходит ко мне, садится на край кровати, сжимает мои руки в своих ладонях, склоняется надо мной и говорит: «Я пришел только сказать тебе, Ибрагим, как я счастлив с тех пор, как обрел твою дружбу и освободил тебя от твоих грехов. Мне всегда нравится слушать твои обращения ко мне, думаю о тебе каждый день. Так что, Ибрагим, это — я, Иисус, отчитываюсь…»

Мы не должны упускать возможность каждый день говорить Иисусу: «Я здесь, отчитываюсь…»

Любопытно, что мы, не задумываясь, отправляем друг другу по электронной почте шутки, анекдоты, картинки, о которых тут же забываем. Но дважды задумаемся, отправлять ли сообщение о Боге. Многие из нас — невидимки за пределами церкви.

Кто ты, девочка?

Эйнштейн очень глубоко погружался в собственные мысли и из-за этого слыл чудаковатым, как и многие другие гении. Один раз в трамвае на сиденье рядом с ним села девочка. Альберт Эйнштейн заинтересовался ребенком, спросил, сколько ей лет и как ее зовут. — Меня зовут Клара, папа, — ответила девочка.

Смотря чем ты заполнишь дом

У отца было три сына. Умирая, он призвал их к себе и сказал:

— Я не могу разделить поровну между вами все, что имею. У нас почти ничего нет. Поэтому я решил оставить наследство только одному из вас: тому, кто докажет, что он самый умный, мудрый и прозорливый. Одним словом, моему лучшему сыну. На столе лежат три монеты, каждый возьмет по одной и купит то, чем, по его мнению, можно заполнить дом.

Братья взяли по монете и удалились исполнять поручение отца. Первый купил солому, но ее хватило на то, чтобы заполнить только половину дома. Второй купил мешки перьев. Но они все равно не заполнили собой всего дома. Третий сын, которому досталось наследство, купил свечу. Он дождался ночи, зажег ее и заполнил весь дом светом.

Дети уходят

Дети уходят… И надо согласиться с этим условием, надо растить их с этой мыслью, надо принять это. Они уходят, жизнь уводит их. Ты уже не являешься их центром. Ты уже не являешься их собственником, а только советчиком. Не управляешь — соглашаешься, не командуешь — сопровождаешь. Не строишь проектов — уважаешь.

Они уже нуждаются в другой любви, в другом гнезде, в других перспективах. У них уже выросли крылья, и они хотят летать. У них уже выросли корни, и они созрели внутри. Уже прошли шторма юности, и они взяли в руки руль. И взглянули жизни в лицо, и захотели прожить ее самостоятельно. Уже знают, что готовы к большим переменам и к более гармоничным отношениям. Уже ищут любовь, которая уважает, которая готова разделить все без страхов и упреков как в лучшие, так и в худшие дни, которая поддерживает и помогает достичь намеченного.

И если первый опыт был ошибочным, найдут силы и мудрость для того, чтобы отбросить его и найти другую любовь, ведущую к гармонии.

Их корни уже не помещаются в твой горшок, им не хватает твоей земли, чтобы питаться, твоей воды, чтобы напиться, твоей защиты, чтобы жить. Они хотят жить в окружающей среде, развивать свою индивидуальность, противостоять ветрам жизни. Они хотят идти по своему пути, они знают, как ходить, не боятся мозолей, знают, куда возвращаться. Главное, чтобы они были чистыми для высокого полета и ясного сознания. Главное — искреннее сердце, осознанная свобода и страсть, но не пагубная, а чтобы в ней имели место ответственность и честность.

Ты остаешься внутри, в фундаменте их здания, в корнях их дерева, в начале их структуры, в глубине их сердца. Ты остаешься позади светящимся маяком, который дает кораблю отплыть. В поцелуе, который передаешь, в словах, с которыми прощаешься, в слезах, которыми сопровождаешь… Ты остаешься навсегда у них внутри, хоть и меняешь место.

Случайностей не бывает

В город одной европейской страны прибыл молодой священник, чтобы вновь открыть одну бездействующую церковь. Он с большим энтузиазмом собирался взяться за дело, но когда прибыл на место и увидел, в каком состоянии находится здание, у него чуть не опустились руки. Стоял октябрь, и батюшка решил сделать все возможное, чтобы открыть храм к Рождеству. Он трудился без отдыха: заделывал дыры в стенах, штукатурил, красил, чинил… Рождество приближалось, и буквально за несколько дней до его прихода на город обрушилась гроза со снегом и дождем, которая два дня не давала людям выйти на улицу. Когда на третьи сутки священник пришел в церковь, то увидел, что вода, просочившаяся через купол, проникла в стену и подмочила штукатурку, которая рухнула, образовав дыру прямо за алтарем. Священник прибрал на полу и, удрученный, пошел домой с мыслями перенести начало богослужения на другую дату. По дороге он обратил внимание на маленькую лавочку с прилавком на улице, который открылся, по-видимому, только сегодня. Его взгляд привлекла скатерть цвета слоновой кости, вышитая вручную красивыми цветами с большим крестом посередине. Она идеально подходила, чтобы закрыть дыру в стене. Батюшка сразу же купил скатерть и повернул назад к церкви.

Начал падать снег. Одна пожилая женщина торопливо перебежала дорогу прямо перед священником, надеясь сесть в отходящий автобус, но так и не успела. Священник пригласил ее зайти в церковь и подождать следующего, который должен был прийти только через 45 минут: в здании было тепло. Пожилая женщина вошла в церковь и присела. Священник в это время искал крючки, лестницу и все остальное, чтобы повесить скатерть. Наконец у него все получилось, да так, что любо-дорого поглядеть. Скатерть смотрелась как дорогой ковер и закрывала все дефекты стены. Обернувшись, священник увидел, что женщина приближается к нему, глядя на скатерть как зачарованная.

— Отче, откуда у вас эта скатерть? — спросила женщина.

Священник рассказал. Женщина попросила отвернуть нижний угол и проверить, нет ли на обратной стороне инициалов ЕВГ — и они там были.

Да, это были ее собственные инициалы. А эту скатерть женщина вышила тридцать пять лет тому назад, когда была в Австрии. До начала Второй мировой войны они с мужем жили там, и роскошно жили. Когда к власти пришли нацисты, супругам пришлось уехать. Жена уехала первой, а муж должен был последовать за ней через неделю. По дороге женщину арестовали и посадили в концентрационный лагерь. С тех пор она не видела своего мужа и не знает, что произошло с их домом и с ним самим. Думала, что его расстреляли.