* * *

Одиночество, как звезды, незаметно в больших городах. Оно становится особенно ярким в небольших селеньях.

Мне довелось увидеть этого человека несколько лет тому назад, в маленьком рыбацком поселке. Молодой, физически очень сильный, зеленоглазый. Его домик 2,5 на 2 метра с единственным заколоченным досками окном стоял на каменном выступе, где река вливалась в море. Пойдешь налево — пахнет рекой, направо — морем. Налево — вода пресная, направо — морская.

В пространство его нехитрого жилища умещались: кровать, вешалка, унитаз, маленькая электроплитка и умывальник. Раньше это было сараем при родительском доме. Родители дом продали, переехали в другое место, а его оставили. Почему его, ненормального, родители оставили одного и не взяли с собой — неизвестно. Но было видно, он очень страдает один.

Все звали его Локо (по-испански — «сумасшедший»). С ним нелегко было общаться, ощущалось тревожное напряжение. Тяжело было смотреть ему в глаза, там чего-то не хватало, как у зверя. Но чувствовалось, что сердце его изранено одиночеством. Локо не мог понять, за что его бросили. С утра до вечера он подрабатывал на тяжелых строительных работах в основном за еду. Работа находилась всегда: морская соль и ветры в поселке разъедают все — и металл, и штукатурку, солнце выжигает краску, так что дома рыбакам приходилось красить и ремонтировать ежегодно. Но вечерами и ночами ему было очень тоскливо. Река и море — его единственные соседи и друзья. Он выходил к ним по вечерам, становился лицом и кричал. Пронзительно, как раненый зверь.

Наслаждайтесь своим кофе

Как-то раз группа бывших товарищей по учебе, а ныне высококлассных профессионалов, успешных, уважаемых и богатых людей, собралась проведать своего старого любимого профессора. Они пришли к нему в дом, и очень скоро разговор зашел о непрекращающихся стрессах, которые провоцирует и работа, и современный мир, и вообще жизнь в целом.

Профессор предложил всем своим ученикам кофе и, получив согласие, удалился на кухню. Вернулся он с большим кофейником, рядом с которым на подносе красовались на удивление разные кофейные чашки. Чашки были разноцветными, разнокалиберными. Среди этой компании были и дорогие фарфоровые, и обычные керамические, и просто глиняные, и стеклянные, и пластиковые. Они отличались по форме, декору, удобству ручек… Профессор устроил кофейник посреди стола и предложил, чтобы каждый выбрал себе понравившуюся ему чашку и заполнил ее только что сваренным кофе. Когда чашки были разобраны и кофе налит, профессор немного прокашлялся и тихо, с невероятной теплотой доброжелательностью обратился к своим гостям:

— Вы обратили внимание, что самые красивые и дорогие чашки разошлись в первую очередь? А остались самые простые и дешевые? Это нормально, так как каждый хочет для себя лучшего. На самом деле это является в большинстве случаев причиной стрессов, о которых вы говорили. Продолжу: чашка не прибавила вкуса или качества кофе. Чашка только маскирует или скрывает то, что мы пьем. Вы хотели кофе, а не чашку, но инстинктивно вы искали что получше. Жизнь — это кофе. Работа, деньги, социальное положение — это просто чашки, которые придают форму и укрывают в чем-то жизнь. И тип чашки не определяет и не изменяет качество той жизни, которую мы ведем. Напротив, если мы концентрируемся только на чашке, перестаем наслаждаться кофе. Наслаждайтесь своим кофе! Самые счастливые люди не те, кто имеет самое лучшее, а те, кто делает самое лучшее с тем, что имеет. Помните.

Что нравится богу

Эту историю сложила молва об одном очень известном в свое время раввине по имени Баал Шем Тов. Он возрождал еврейские общины, слыл целителем и жил в 1698–1760 гг. Члены его общины говорили, что он был настолько набожный, целомудренный, добрый и чистый, что сам Бог слушал его слова.

В этом была традиция: все, кто хотел чего-то, или нуждался в чем-либо, или не мог чего-то добиться, шли к раввину. Баал Шем Тов собирал их всех один раз в году в день, который выбирал сам, и вел за собой в определенное место посреди леса. Там, как гласит легенда, Баал Шем Тов по-своему как-то по-особенному красиво раскладывал ветки и листья и разводил костер, потом заводил молитву или разговор вполголоса, будто для себя самого. И говорят, что Богу так нравились слова, произносимые Баал Шем Товом, так очаровывал костер, сложенный прекрасным способом и Ему так нравилось это собрание людей в лесу, что Он не мог сопротивляться просьбам и выполнял желания всех присутствующих.

Когда раввин умер, люди из его общины поняли, что никто из них не знал слов, которые Баал Шем Тов говорил Богу, но они знали место в лесу и умели складывать и разводить костер.

Один раз люди собрались в том самом месте посреди леса, сложили и разожгли костер так же, как это делал старый раввин, и, так как не знали слов, запели песни, молитвы, псалмы, а потом заговорили о своих нуждах.

И Богу так понравился костер, и эта лесная поляна, и люди, собравшиеся вместе, что он выполнил все желания пришедших, несмотря на то что никто из них не произнес нужных слов.

Проходило время, сменялись поколения. И многое забывалось, терялось из рода в род.

И вот мы здесь. Мы не знаем места в лесу. Не знаем, какие слова нужно произносить. Не умеем сложить костер, как делал это Баал Шем Тов.

Тем не менее есть нечто, что мы знаем. Мы знаем эту историю, этот рассказ.

И говорят, что Бог настолько обожает этот рассказ, Ему так нравится эта история, что достаточно рассказать ее и выслушать, для того чтобы Он, довольный, исполнил любое желание и удовлетворил любую нужду всех, кто разделяет вместе это мгновенье. Да будет так!

Послесловие

Ну вот, дорогой читатель, мы и подошли к концу третьей книги притч (две первые — Притчи@ру. 77 сентиментальных историй» и «Притчи@ру. Секрет счастья»). Мы все вместе, каждый по-своему, прочли, представили и пережили эти истории. Благодарю всех, кто писал свои отзывы в Интернете и письма по электронной почте. Это настоящее счастье — читать такие теплые слова. И хочется сторицей вернуть вам тепло.

Храните свой хрупкий шар Любви. Вся наша жизнь — хрупкая и уязвимая.

Могла ли подумать, например, юная девушка, влюбленная в обаятельного молодого человека в 1910 году, что ровно через семь лет, изможденная голодом и холодом и прикованная к постели, будет умолять своего теперь уже мужа во имя их любви отдать именно ей пузырек с ядом в зимнем революционном Петрограде (Евгений Замятин «Пещера»)?

Мог ли себе хоть на минуту представить сказочно богатый наследный афганский принц, что перед Второй мировой войной волею судеб он будет заброшен в советский город Ташкент, влюбится там до беспамятства в русскую женщину, не захочет возвращаться из-за нее на родину, будет лишен всех своих титулов и богатств, оставлен любимой, которая предпочтет вернуться к своему мужу-бухгалтеру, и нищим будет сослан в Сибирь на смерть (Лев Разгон «Непридуманное. Принц»)?

Могло ли в страшном сне присниться кому-нибудь, что молодые ребята, здоровые, смелые, сильные хоккеисты из ярославского «Локомотива» погибнут все до единого, едва оторвавшись от земли на самолете ЯК-42?