— Мне интересно, но при чем тут я? — Сбросив с сигареты пепел в пепельницу, я спросила напрямик: — Вы мне хотите все это предложить купить? Увы, не потяну, Василий Иванович. Нет свободных средств, я только что туфли купила и целый блок «Русского стиля». Если бы вы сказали на часик пораньше!

Азизбегян пропустил мои слова мимо ушей — сразу видно, что он не джентльмен, — и продолжил:

— По тем же оперативным сведениям нам стало известно, что продажа вышеперечисленных предметов ориентировочно должна состояться либо в кемпинге «Большой ручей», либо где-то рядом с ним. Все, что мы знаем, это то, что продавец приедет туда и что покупатель тоже будет там. Мы не знаем только их в лицо.

— Действительно, это мелочь, — согласилась я, — а объявления не собирались развешивать? Или как там насчет телевизора? Представляете: Марьяна по НТВ объявляет, что в кемпинге «Большой ручей» состоится купля-продажа брюликов, всех заинтересованных лиц просят обращаться в домик администрации рядом с шашлычной. Очень удобно…

— Ну, хватит вы… выпендриваться! — рявкнул Азизбегян и стукнул кулаком по столу так, что пепельница подпрыгнула и перевернулась, рассыпав свое содержимое по всей поверхности стола. — Этот балаган мне надоел! Я вам говорю серьезные вещи, а вы ерничаете!

— Именно это я и вам хотела сказать, — заявила я, отклоняясь от стола дальше, чтобы случайно не испачкаться пеплом. — Сначала вы мне вешаете лапшу на уши, обвиняя в убийстве… как его… Скорочкина, причем мотивируете это моим желанием его ограбить! Это же ваши слова, что у меня после убийства внезапно появилась такая прорва денег, что я сразу же помчалась их тратить. Туфли себе купила, например! А теперь вы мне говорите, что денег могло быть столько, что я на них могла бы себе купить целый обувной магазинчик! Балаган, вы абсолютно правы!

— У меня было подозрение насчет вас, — высказался Азизбегян, — но досье из Тарасова поступило буквально перед вашим появлением. Оно произвело на меня хорошее впечатление, и я решил попробовать использовать ваши возможности, соединив их с нашими. Вы согласны?

— На что?! — воскликнула я. — Вы же так ничего толком и не объяснили!

Азизбегян внезапно вспомнил, что ему нужно улыбаться, и растянул губы; и хотя улыбочка у него получилась с перекосом в гримасу, но тем не менее он произнес почти нормальным голосом:

— Я хочу предложить вам, Татьяна Александровна, вернуться в кемпинг и как бы изнутри попытаться пробить ситуацию. Связью мы вас обеспечим… Исходя из происшедших событий, вы зарекомендовали себя в кемпинге как обыкновенная отдыхающая, а ваши конфликты с некоторыми из отдыхающих не подразумевают вашего сотрудничества с органами. Следовательно, вы остаетесь не под подозрением у заинтересованных лиц, и вам с этой точки зрения будет проще проводить оперативную работу. Согласны?

Я молчала, наверное, секунд двадцать, а потом высказала этому хитроумному следователю все, что о нем думаю.

Вместо того чтобы сразу поступить по-человечески и попросить у меня помощи, он предпочел сначала помариновать меня, как первую встречную бродяжку. Натравил каких-то глупых гаишников, потом сам здесь издевался, помахивая моей записной книжкой, говоря, что это чуть ли не доказательство против меня!..

Я высказалась сочно, смачно и вкусно.

Даже самой понравилось.

Азизбегян сперва несколько раз пытался что-то сказать, но, кроме открывания и закрывания рта, у него ничего не получилось.

Так и сидел, шлепая губами, пока я не закончила. Потом потер почему-то вспотевшую шею и, вздохнув, пробормотал:

— Очень жаль, Татьяна Александровна, а хотелось сделать как лучше.

Он снова вызвал дежурного сержанта и, слабо махнув рукой, попросил:

— Уведите задержанную.

Вот так, поехав на юг в поисках пляжа и приятного отдыха, я нашла здесь длинный коридор с дверями, открытыми в дневное время и запираемыми на замок по вечерам.

Классно, правда?

А я считаю, что это все Володька Степанов виноват: загорелось ему, видите ли, съездить с женой к теще в гости, а мне за эту дурость приходится расплачиваться!..

Я вышла в казенный коридор РОВД, сопровождаемая бравым сержантом Швейком — очень уж был похож этот служака на известный персонаж, — и в его сопровождении совершила еще одно автомобильное путешествие, но уже, к сожалению, с известным заранее финишем.

Меня подвезли к скучному обшарпанному домику и препроводили по скользкой лестнице вниз, в длинный, ярко освещенный подвал, выложенный по всем периметрам белой кафельной плиткой.

Когда я подошла к открытой двери слева, то даже слегка обалдела от романтической картинки, распахнувшейся передо мной: за низким столиком сидели двое: толстый старшина, задумчиво трущий свою необъятную лысину, и под стать ему, почти такая же толстая, сержант-контролер.

Оба они играли в шашки, и, казалось, ничто не может их отвлечь от этого милого занятия. Однако отвлечься пришлось.

Нехотя прочитав сопроводительные документы и сделав необходимые отметки, старшина передал их напарнице и, покосившись на мою сумку с уже изученным в РОВД содержанием, просипел:

— У нас есть сейф для ценных вещей и денег… если желаете сдать на хранение под расписку… я тут вижу, в списке у вас значится…

— Благодарю вас, — вежливо улыбнулась я, — я предпочитаю иметь все при себе.

— Ну как знаете, девушка… — Старшина вздохнул и передал меня сержанту.

Тетка, опершись кулаками в колени, приподнялась со второй попытки и, бросив на ходу своему партнеру «ход за мной», ледоколом двинулась на меня.

Мне пришлось прижаться к косяку, но столкновение состоялось.

Тетка-контролерша вбила меня своими габаритами в косяк и, не заметив этого, проследовала дальше.

Дыша с приостановками, я повлачилась следом за ней, чувствуя, что меня помимо моей воли заносит то влево, то вправо.

Подойдя к первой открытой камере, тетка, величественно кивнув головой на дверь, скомандовала:

— Располагайся. Обед через два часа.

После чего развернулась и двинулась в обратном направлении.

Наученная опытом, я шарахнулась в сторону и растеклась по стене, чем заработала одобрительный взгляд контролерши.

Как видно, я имею неплохие способности к карьеризму. Только до сих пор все это мне не пригодилось.

Войдя в камеру, я поздоровалась с тремя своими соседями, подошла к свободной кровати и присела на нее.

Так сидела я с закрытыми глазами и быстро вспоминала все события прошедшего дня. Мне нужно было что-то решить, а это «что-то» пока не решалось.

Раскрыв сумку, я достала свои косточки и спросила у них совета.

Они надолго не задумались и мрачно успокоили меня: 15+26+12 — «Недостатка в напитках и пище в доме не будет».