– Татьяна Александровна, вы можете мне объяснить, что происходит? – строго осведомился он. – Надеюсь, это не вы надоумили Сергея Федоровича прервать лечение?

– Нет, это решение он принял самостоятельно. Я удивлена не меньше вас.

– Я совершил ошибку, пригласив вас сюда, – посетовал главврач. – Надо было повременить с этим до полного выздоровления Степанова! Татьяна Александровна, поймите, рано еще ему выписываться. Давление-то скачет! Это очень опасно!

– Понимаю, – кивнула я.

– А раз понимаете, уговорите его остаться! – не попросил, а скорее потребовал Полозов.

– Я уже пробовала, но Сергей Федорович настроен очень решительно.

– Ну что ж, тогда мне придется позвонить Арине Сергеевне. Она тоже женщина решительная, насколько я понял, возможно, она втолкует отцу, что надо довести лечение до конца. – И Полозов потянулся к телефону.

– Погодите, не спешите, – попросила я. – У меня возникла одна идея…

– Слушаю вас. – Главврач убрал руку с трубки.

– Александр Николаевич, вы на дому больных обслуживаете?

– Конечно.

– А если пациент проживает за чертой Тарасова, например, в Калиновке?

– В Калиновке так в Калиновке. Вы думаете, Степанов согласится продолжить лечение на дому? Я так понял, что он хочет разорвать с нами контракт, только никак не возьму в толк, почему?

– Считайте, что это просто стариковский каприз. В этой клинике он точно не останется, а вот лечиться дома – под вашим наблюдением, – думаю, согласится. Во всяком случае, я попробую его уговорить, – пообещала я.

– Ну что ж, попробуйте. Даю вам еще один шанс, но если у вас ничего не получится, мне придется позвонить Арине Сергеевне.

Я вернулась в палату. Лечащий врач Степанова все еще был там и на мое появление отреагировал самым негативным образом:

– Это снова вы? Разве вы не видите, что у нас плановый осмотр? Выйдите, пожалуйста!

Похоже, Звонарев тоже уверовал, что именно я уговорила Сергея Федоровича отказаться от услуг клиники.

– Юрий Васильевич, – обратилась я к нему, – вас Александр Николаевич просил срочно зайти.

Кивнув мне, доктор повернулся к своему пациенту и назидательно проговорил:

– И все-таки, Сергей Федорович, еще раз подумайте над моими словами! Со здоровьем не шутят, тем более в вашем возрасте.

Степанов демонстративно отвернулся к стене. Доктор бросил на меня недружелюбный взгляд и вышел из палаты.

– Ну, вы однозначно решили, что здесь не останетесь? – уточнила я.

– Точно так, – подтвердил пенсионер.

– А вы уверены, что поступите правильно, поселившись у приятеля?

– А что мне остается?

– Мне кажется, после такого шага ваши отношения с детьми окончательно испортятся. А ведь пока что нет стопроцентной уверенности, что именно они вскрыли тайник. Мое расследование может затянуться. Другое дело, если бы вы вернулись в Калиновку… – И я поделилась со Степановым своими дальнейшими планами.

– Вы правы. Так мы гораздо быстрее все узнаем. Раз того требуют обстоятельства, я согласен вернуться в Калиновку и продолжить лечение на дому, тем более что оно уже оплачено. – Степанов вынул из кармана мобильник, позвонил своему приятелю и дал отбой, не вдаваясь ни в какие объяснения.

Я отправилась к Полозову, чтобы утрясти кое-какие вопросы.

* * *

Примерно через час из ворот частной клиники выехала карета «Скорой помощи», в которой находился Степанов. Я поехала на своем «Ситроене» следом за ней. Через час с небольшим микроавтобус с красным крестом и логотипом «Сантэ» на борту остановился у дома номер тридцать семь по Волжской улице. Я объехала его и припарковалась за углом, чтобы не светиться перед камерами видеонаблюдения. Вышла из машины, взяла с заднего сиденья фирменный халатик и чемоданчик с аптечкой, любезно выданные мне Полозовым для конспирации, и захлопнула дверцу машины. Больной уже стоял у ворот и разговаривал с медбратом, державшим в руках его сумку.

– Ну что ж, можете звонить, – сказала я, поправляя халатик.

Степанов нажал на кнопку видеодомофона. Из переговорного устройства послышался женский голос:

– Сергей Федорович, это вы?

– Да, Антонина, это я.

– Но как? Вы же в больнице, – с недоумением сказала домработница, вовсе не спеша впустить хозяина в дом.

– Как видите, я здесь. Да откройте же, наконец! – прикрикнул на нее хозяин.

– Сейчас. – Щелкнул замок, и дверь открылась.

Мы вошли в небольшой ухоженный палисадник и направились по гаревой дорожке, усыпанной листьями, опавшими с раскидистой груши, к коттеджу. На пороге показалась женщина лет тридцати пяти.

– Почему Арина Сергеевна не сказала мне, что вас сегодня выписывают? – спросила домработница, когда мы приблизились к ней.

– Потому что она сама об этом еще ничего не знает, – ответил ей Степанов. Прислуга продолжала неловко топтаться на пороге. – Антонина, что происходит? Вы нам, наконец, дадите войти? Это персонал из клиники. Разве вы не видите?

– Понимаете, я не знала… Если бы меня предупредили… – промямлила домработница, посторонившись. Ее странное поведение объяснилось в полной мере, когда мы, сняв верхнюю одежду и переобувшись, вошли в гостиную. Там повсюду – на диване, в креслах, даже на полу – валялись женские вещи. Похоже, Тоня, уверенная, что ее никто не потревожит, решила примерить хозяйские наряды. Надо сказать, что обе женщины были примерно одного роста и комплекции.

– Что здесь происходит? – строго спросил Степанов.

– Понимаете, Арина Сергеевна попросила кое-какие вещи в химчистку отнести, вот я их тут и сортирую, – пояснила домработница, и ее щеки запылали ярким румянцем.

– Где Саша? Он еще не вернулся из школы?

– Нет. У Санечки сегодня теннис, а после секции он собирался к вам в больницу сходить. Вот он удивится, увидев, что вас там нет!

– Антонина, приберитесь здесь и ступайте в химчистку, – Степанов повернулся к ней спиной, но через секунду оглянулся и добавил: – Арине Сергеевне не звоните! Я сам с ней свяжусь.

– Хорошо, – ответила домработница и начала собирать разбросанные платья, юбки и блузки.

Мы с Гошей, так звали медбрата, повели нашего пациента в спальню. Вообще-то он вполне мог передвигаться самостоятельно, но для пущей важности мы разыграли перед домработницей небольшой спектакль.

– Это моя библиотека, – похвалился Сергей Федорович, когда мы вошли в комнату, заставленную от пола до потолка книжными стеллажами. – Да хватит вам держать меня под руки! Я же не инвалид! Моя спальня на втором этаже. Прошу!

Мы поднялись в мансарду. Надо сказать, Степанов довольно шустро взобрался наверх по достаточно крутой винтовой лестнице, у него даже дыхание не участилось. Тем не менее Гоша сказал: