на субботу в доме у Спенсеров тоже были распределены. («Малага, это тебе подойдет? – на секунду отвлеклась Салли. – Вот и хорошо».) Все это время младенец продолжал сосать грудь, и Грейс показалось очень странным то, что это крохотное создание так долго терпело голод. И тут, совершенно неожиданно, малютка оторвалась от огромной материнской груди и внимательно оглядела комнату.

– Я думаю, на сегодня мы закончили, – уверенно заявила Салли. – У меня все. Сильвия, тебе есть что добавить?

– Не-а. – И Сильвия шумно захлопнула папку в кожаном переплете.

Аманда уже поднималась со своего места, одновременно собирая со стола бумаги. Она не теряла времени. Малага одним резким движением привела ребенка в более или менее вертикальное положение, но до сих пор не проявила ни малейшего намерения прикрыть наготу.

– Было приятно познакомиться. По-моему, ваш мальчик ходит в тот же класс, что и моя дочка Пайпер. У мисс Левин, да? В четвертый класс?

Женщина кивнула.

– Я в этом году еще не познакомилась с родителями новых учеников, – пояснила Аманда, запихивая бумаги в бледно-зеленую сумочку. – Надо будет как-нибудь всем собраться – всем, чьи дети учатся у мисс Левин.

– Как дела у Мигеля? – поинтересовалась Салли. – Такой милый мальчик.

В ответ Малага отреагировала едва заметной улыбкой и похлопала младенца по спине.

– Да, все хорошо. Учительница с ним работает.

– Пайпер рассказывала, что играла с ним на крыше, – сказала Аманда.

На крышу ученики начальных классов выходили во время перемен. Та была выстлана резиновым безопасным покрытием, заставлена различными предметами для детских развлечений и имела надежное сетчатое ограждение, не позволяющее ребятам свалиться вниз.

– Хорошо, – отозвалась Малага. Ее малышка как-то уж очень неэстетично отрыгнула молоко, и Грейс захотелось побыстрее уйти отсюда.

– Ну, всем пока, – бодро заявила она. – Салли, если тебе еще что-нибудь придет в голову, позвони мне, пожалуйста. Хотя, судя по всему, мы здорово со всем справились. Не верится даже, что ты все успела за такое короткое время.

– Ну, мне немного помогла Цуки Спенсер, – засмеялась Салли. – Не требуется особого труда провести такую работу, если тебе помогает мультимиллионерша с собственным танцзалом и виноградниками.

– Вот именно этого мне и не хватает, – добродушно заявила Грейс. – До свидания, Малага, – добавила она, обратив внимание на то, что та наконец-то принялась убирать свои пышные груди назад в бюстгальтер. Грейс повесила портфель через плечо.

– Ты снова на работу? – спросила Сильвия.

– Нет. Отведу Генри на скрипку.

– Ах, ну да. Они все еще занимаются по системе Судзуки? – поинтересовалась Сильвия.

– Уже нет, не совсем. После восьмой книги или, кажется, девятой, они отошли от этой методики.

– И ты до сих пор водишь его на занятия? – спросила Салли с легкой ноткой осуждения в голосе. – Боже, если бы я сопровождала повсюду своих детей, я бы ничего не успевала. Двое ходят на гимнастику, а еще у нас фортепьяно, балет и фехтование. И Джуна, разумеется. Она, правда, пока только легкие упражнения делает в центре «Джимбори», но ты ведь знаешь, какие там повороты бывают. Я не в силах это выносить. Ее туда Хильда водит. Там такие мамочки попадаются, вроде тех, что заявляют: «Моя крошка особенная! Она сама съехала с горки!» Так и хочется ей сказать: «У меня уже четвертый ребенок. Конечно, мне не очень приятно вас информировать, но из-за силы притяжения Земли абсолютно все дети сами съезжают с горки». А на уроках музыки я вообще как-то раз чуть не спятила. Пришлось попросить Хильду и музыку тоже взять на себя. У меня возникало такое ощущение, будто я трясу один и тот же маракас уже десять лет подряд.

– Я уверена в том, что если бы у меня был не только Генри, я бы уже давно все бросила, – убежденно произнесла Грейс. – А когда у тебя только один ребенок, все не так страшно.

– Я подумывала о том, не начать ли Силии ходить на скрипку, – продолжала Аманда. Силия – сестра-близняшка Дафны, крепкая девочка, на голову выше своей сестры и с неправильным прикусом, исправление которого будет со временем стоить весьма дорого. – А где живет его учитель?

Грейс так и подмывало сказать, что это совершенно неважно, поскольку он вряд ли вообще согласится взять одиннадцатилетнюю начинающую ученицу по классу скрипки. И ему нет дела до того, кто ее родители и сколько они готовы платить за уроки. Учитель Генри, язвительный и депрессивный венгр в возрасте под восемьдесят, взял мальчика в ученики только после сложнейшего прослушивания и тщательнейшей проверки его музыкальных способностей. И хотя всем давно было известно, что Генри будет учиться в университете, а не в консерватории (и такое положение дел вполне устраивало Грейс и Джонатана, не говоря уже о самом Генри), тем не менее у мальчика хватило таланта, чтобы оставаться в маленькой, но престижной группе учеников известного музыканта. Видимо, Грейс сумела ответить на вопрос Аманды, сообщив ей, что Виталий Розенбаум проводил занятия в Джульярдской школе (а это до недавнего времени было сущей правдой) или даже в Колумбийском университете (и это тоже было не так далеко от истины, поскольку часть его студентов – те, кто отклонился от дорожки в консерваторию, – сейчас учились именно там, а за консультациями приходили к нему домой в Морнингсайд-Хайтс). В данном случае требовалось отвечать на третьем уровне правды, чтобы закрыть тему, и Грейс сумела это определить.

– Он на Западной сто четырнадцатой улице, – сказала она.

– Ах, вот как, – отреагировала Аманда. – Ну, неважно.

– Мне очень нравится Генри, – вступила в разговор Салли. – Всегда такой вежливый, внимательный. И еще он такой красавчик. У него потрясающие ресницы, я бы всё отдала за такие. Ты обратила внимание на его ресницы? – обратилась она к Сильвии.

– Я… вряд ли, – улыбнулась Сильвия.

– Это нечестно, самые красивые ресницы достаются мальчикам. Представляете, я трачу целое состояние, наращивая ресницы, а Генри Сакс просто проходит по коридору, разок моргнет, и вы реально чувствуете ветерок.

– Ну… – только и смогла выговорить Грейс. Она понимала, что Салли хотела сделать комплимент Генри или даже самой Грейс, что более вероятно, и все же разговор о красоте сына был ей неприятен. – Мне кажется, они чуть длиннее, чем надо, – наконец нашлась она. – Я как-то не задумывалась над этим в последнее время. Когда он был совсем маленький, да, я действительно замечала, что они длинные.

– У нее ресницы длинные, – неожиданно заявила Малага Альвес, кивнув на малютку, заснувшую у нее на коленях. Да, у нее и в самом деле ресницы оказались тоже достаточно длинные.

– Она красивая, – заметила Грейс, благодарная женщине за то, что той