Артём собирался прервать Комарова вопросом о доказательствах, но уфолог вдруг неожиданно взмахнул рукой и полоснул себя по шее чем-то металлическим. Кровь тонкими струйками потекла по груди.

— Блять!

Артём вскочил, чуть не уронил штатив с камерой.

— На помощь, кто-нибудь!

Комаров, словно профессиональный хирург, медицинскими щипцами вытащил из раны нечто небольшое и блестящее. Затем прижал рану бинтовой повязкой.

Это был тонкий продолговатый предмет размером с треть монеты.

У Артёма к горлу подкатил ком. Еще мгновение, и вывернет.

— Они никогда не оставляют нас.

— Господи боже, что это?

— Микрочип контролирует сознание осведомителя — так пришельцы получают информацию о нашем мире. Они знают все — о распрях между странами, о принятых в обществе законах и порядках. Чтобы победить врага, его нужно знать в лицо.

Уфолог вставил микрочип обратно в рану. Опять прикрыл повязкой.

— Рентгены его не видят. Микрочип можно найти только если точно знать, где он расположен. Вот здесь, сразу за сонной артерией.

Артём не мог отойти от шока.

— Что вы чувствуете, когда он…

— Будто внутри меня сидит демоническая сущность, темная и злая. Она подавляет волю, внушает страшные, жуткие мысли. Когда я впервые вырезал микрочип, то почувствовал облегчение, как будто невидимые оковы спали. Сущность ушла. Я мог дальше жить спокойной жизнью. Пришельцы потеряли бы меня из виду, решив, что я умер. Однако я понимал, что если не через меня, то через других они все равно добьются своего. Никто не сможет им помешать. И тогда я решил рассказать людям правду, решил повести их за собой в борьбе с будущими захватчикам. Мне пришлось вживить чип и научиться блокировать его волю. Теперь я слышу их команды, как и раньше, но не подчиняюсь им. Я стал волком в овечьей шкуре.

Комаров прервался, чтобы сменить окровавленную повязку. Артём предложил помощь, но уфолог заверил, что ему ничего не угрожает.

— Что они вам говорят?

— У них нет языка, привычного для нас. Я слышу мысль, она звучит как моя собственная, но я научился отличать их мысли от своих. Это очень тонкая грань. Многие удивлялись, откуда я наперед знаю, где появятся пришельцы. Вот и ответ — они сами говорят мне. Двадцать лет я гонялся за ними по всему миру, просвещал людей, как мог, но однажды понял, что больше нет сил. Люди не хотят слышать правду. Власти интересует только власть. В конце концов, я смирился, посчитав, что вторжение не случится в мой век. А потом услышал…

— Что услышали? — не выдержал Артём.

— Они активизировались. Такого прежде не случалось. Я понял, что надвигается что-то страшное.

— Нападение на охотников? Вы это имеете в виду?

— Охотники — побочный инцидент. Оказались не в том месте, не в то время. Здесь происходит что-то гораздо более важное, это коснется каждого на планете.

— Что вы имеете в виду? Что случится?

— Не знаю. Они поняли, что я слушаю, и отключили меня. Они пока не знают, что я здесь, и так должно оставаться и дальше, пока я не выясню, что они задумали.

— Поэтому вы обратились ко мне?

— Теперь ты понимаешь, насколько это важно?

Артём покивал.

— Ты видел мою семью, мои ребята — всё, что у меня есть. Ради них я готов на всё. Пришельцы боятся одного — что люди сплотятся. Поэтому они попытаются заткнуть меня, чтобы мир и дальше оставался разделенным на части, беспомощным. Возможно, я не переживу следующие дни, кто знает. Но я не сдамся, не сбегу. Если хочешь доказательств, они будут. Уверен, очень скоро. Ты всё увидишь, а потом донесешь мою историю до всего мира.

Комаров замолчал, сделал жест рукой, чтобы Артём выключил запись.

— Извини, мне надо наложить швы. Помощь не нужна, я не первый раз это делаю.

Артём засобирался. Уходя, услышал вопрос:

— У тебя есть дети?

— Дочь.

— Надеюсь, ты еще увидишь ее.

* * *

Артём одолжил у Комарова спутниковый телефон, чтобы позвонить Осаму. Учитель слушал пересказ интервью с уфологом спокойно, не перебивал, — его трудно было чем-то удивить. Осаму объездил весь мир, видел столько, что хватит на десять жизней.

— Доверься моей интуиции. Ты на верном пути.

— Я не сомневаюсь в вашем чутье, учитель. Этот мужик меня реально напугал. Кровь хлестала из раны как в фильме ужасов. Вы бы видели.

— Ты добыл отличный материал, но этого мало. Нужно больше, гораздо больше.

— Знаю. Я стараюсь.

— Ты оправдываешься. Не старайся — делай.

— Он категорически против имитации.

— Успех приходит к тому, кто сам идет за ним.

— Я тут подумал, может стоит послушать его? Вдруг они на самом деле прилетят. Я имею в виду…

— Ты решил плыть по течению. Забыл, к чему это приводит?

— Я чувствую, в этой истории что-то есть.

— Может быть.

Артём обрадовался, что ему удалось хоть немного убедить Осаму.

— Только это не имеет значения, — продолжил учитель. — Тебе нужны просмотры, а их обеспечит только сенсация. Вспомни Галю Довгань. Девочка убедительно рассказывала о призраках, кто знает, быть может она на самом деле их видела, только выстрелил бы ролик, если бы ты не показал, как она материализовала погибшего отца в зеркале? Напомни, как это произошло?

— Лазерная проекция за стеклом.

Артём, конечно, не предупредил Галю об этом небольшом дополнении. Девочка так испугалась, что из-за панической атаки впала в кому. Врачам чудом удалось ее спасти.

— Или твоя экспедиция в заброшенный ядерный бункер. Если бы гид не пропал, а ты не оказался заперт на глубине ста метров в одиночестве, вызвал бы ролик столько хайпа?

— Вы заперли ту дверь, а гида вырубили. Я, между прочим, там чуть не сдох.

— Твое двухдневное путешествие по катакомбам без еды и воды сделало львиную долю просмотров на Ютубе. Разве смог бы ты имитировать животный страх, если б знал, что в любой момент можешь выйти на поверхность? Зачем, по-твоему, я это сделал?

— Ради меня.

— Потому что я знаю, что нужно делать. Оглянись — где ты был и где ты теперь. Ты добился всего только благодаря мне.

— Простите меня, Осаму-сан. Вы совершенно правы. Я забылся.

— Ты знаешь, что нужно делать.

— Быть сильным, проявить выдержку и спокойствие.

— …это залог твоего успеха, — закончил учитель.

* * *

С часами действительно творилась какая-то чертовщина. Когда по ощущениям была уже глубокая ночь, стрелки показывали только одиннадцать вечера. Если так будет продолжаться, то к двум часам начнется рассвет.