Дина вздрогнула, когда кран выплюнул ей на руки ледяную воду, почти моментально сменившуюся обжигающим кипятком.

Она судорожно вздохнула от неожиданности и побежавших по телу мурашек, и, не давая себе передумать, плеснула в лицо водой, оказавшейся на самом деле чуть тёплой.

Умывание принесло столь необходимые освежение и бодрость, но зеркало безжалостно отражало неприятную реальность — припухшее лицо, красные глаза и мешки под ними.

Дина ещё раз умылась, не надеясь на чудо, и с вожделением уставилась на зубную пасту с ядрёным мятным вкусом, который начисто избавил от всех невозможных привкусов.

Но она повторила процедуру ещё по меньшей мере два раза, прежде чем жгучий ментол намертво заморозил её рот, и лишь после этого отправилась на кухню.

Погром в гостиной вызвал оторопь.

Дина прикусила губу, со стыдом вспоминая, как вчера скидывала на пол столь любимые Генрисом безделушки, безобразно воя и бессвязно лепеча невнятные жалобы на всё и вся. Как разбивала рамки, глядя на счастливые мордашки и рыдая от этого. Как исступленно мазала по клавишам, в попытке избавиться от Генриса во всех сетях. И, со стыдливым злорадством, вспомнила как заблокировала ему доступ к своим картам.

Девушка беспомощно смотрела на живописный бардак, не испытывая в себе ни сил, ни желания заниматься уборкой. К тому же желудок глухо заворчал, напоминая о себе.

Первый же шаг в сторону кухни едва не закончился травмой — под ногой оказалась одна из треснутых фигурок.

Надина окинула комнату тоскливым взглядом и сделала шаг назад. Хоть болезненная вялость отступила, но не ушла окончательно, а потому идти по минному полю на полу девушка не рискнула. Да и холодильник… Дина жалко улыбнулась, понимая, что если бы не разбросанные по полу безделушки, она бы даже не вспомнила бы про свои принципы, малодушно удовлетворив голод тем, что наготовил Генрис.

Резко развернувшись, Милова пошатнулась от простреливший виски боли, и отправилась в спальню, подальше от соблазнов.

Спальня по уровню порядка не сильно отличалась от гостиной, с той лишь разницей, что здесь была разбросана одежда, которую спросонья она приняла за тряпьё.

Девушка закрыла глаза руками, чувствуя как от стыда начинают гореть уши и радуясь, что никто не видел её поведения. Она спала на куче одежды. Сейчас даже не вспоминалось, о чём она думала, делая себе это импровизированное ложе.

Живот снова негромко забурчал, напоминая о более важных вещах, да и язык уже начал оттаивать от ментола зубной пасты.

Дина с усилием отняла руки от лица и с сомнением посмотрела на гору шмотья, большую часть которого она даже не помнила и, уж тем более, никогда не носила.

Короткие юбки, открытые платья, фривольные блузки — яркие, женственные… То, что она могла бы надеть исключительно ради Генриса, и ни за что — на улицу.

Надина рассеянно рассматривала тряпки, пытаясь найти в этой мешанине что-нибудь не слишком официальное, но в то же время пристойное. С сомнением заглянула в шкаф и шумно выдохнула, расслабляясь, заметив сиротливо лежащие джинсы.

Пусть штаны она носила не очень часто, предпочитая длинные юбки, соответствующие офисному стилю, но сейчас как никогда хотелось изменить своим привычкам.

Джинсы, свитер, связанный отцом, и Дина почувствовала себя чуточку увереннее.

Едва не наступив на стекло в коридоре, так и не убранное со вчерашнего дня, девушка осторожно переступила осколки, и лишь обувшись в кроссовки решилась ногой отодвинуть травмоопасный мусор к стене. И виновато пообещала себе, что после еды обязательно сделает уборку.

Лифт приветственно подмигивал, показывая, что стоит на этом этаже, но Надина решила воспользоваться лестницей. Похмельная слабость почти прошла и тело требовало движений.

Быстрый и неожиданно лёгкий спуск, и Дина приветственно кивнула охраннику в вестибюле. Она замерла в паре шагов от подъезда, щурясь на слишком яркий, несмотря на хмурое небо, день.

— Ишь, дрянь, — нарочито громко пробурчали со стороны лавки, сбивая начавшее улучшаться настроение.

Дина осторожно покосилась влево, с удивлением отмечая двух местных старичков-сплетников. Словно два жирных воробья в луже, они сидели на мокрой лавочке и сверлили девушку подозрительными взглядами.

— Говорю тебе, Генрочка узнал! — вчерашний сосед выглядел донельзя довольным.

— А такая порядочная, — вздохнул его собеседник, глядя на Дину с жалостью. — И не скажешь ведь…

— Да точно тебе говорю! И месяца не пройдёт, как все увидят… На коленях за ним поползёт! — в голосе старика слышалась злорадная уверенность.

Надина вздрогнула от упавшей за шиворот капли и словно отмерла, быстрым шагом направляясь прочь от двух сплетников. Ощущение, что они перемывают её косточки, было неприятным. Но понимание, что они за что-то считают дрянью её, а Генриса — невинным агнцем, вывело её из установившегося эмоционального равновесия.

Ей хотелось не плакать.

В кои-то веки она испытывала желание плюнуть на воспитание и банально нахамить двум старикам, лезущим не в своё дело.

***

Негромко зарычавшая машина привела Дину в себя. Она растерянно посмотрела на руль, который сжимала в руках, на магазин, виднеющийся буквально в десятке метров за оградой, на стариков, которые продолжали коситься в её сторону.

Надина не сомневалась, что едва она вылезет из машины, чтобы отправиться в продуктовый, как старики начнут снова и снова обсуждать её. И наверняка постараются подобрать побольше некрасивых эпитетов к её возвращению. А она снова почувствует себя облитой помоями.

Машина заурчала громче от случайно задетой педали, и Дина решилась.

Проверить документы, пристегнуться, включить погромче радио и вырулить со двора.

Дорога — неплохой способ проветриться. Тем более, что сплетники вряд ли будут сидеть у подъезда несколько часов в ожидании её возвращения.

У Дины не было цели куда ехать, ей нравился сам процесс. Отработанные до автоматизма действия, отсутствие пробок, приятная музыка…

Надина слабо улыбалась, умудряясь не задумываться ни о чём, кроме дороги под колёсами.

Светофоры, повороты…

Лишь мигающий значок на приборной панели заставил свернуть, выискивая бензоколонку.

Небольшая заправочная станция появилась словно из ниоткуда, когда девушке уже начало казаться, что машина сейчас попросту заглохнет от недостатка топлива.

Вместо уютного помещения под крышей, здесь была маленькая будка, в которой пряталась одна-единственная работница заправки. Но Дина порадовалась, что по негласной традиции, здесь продавались лёгкие закуски и бутылки с водой. Значительно дороже чем в любом магазине и исключительно приторно-липкие, но это было всё же лучше, чем совсем ничего. А бутылка хорошей минералки помогла окончательно примириться с собственной недальновидностью. Этот квартал девушка не знала совершенно и ей не хотелось плутать по крошечным улочкам в надежде наткнуться на продуктовый, рискуя ободрать все бока своего внедорожника об кирпичи близко-стоящих домов.